Татьяна Алюшина - Я подарю тебе любовь

М-да, такой нелепости она никак предположить не могла!

При всем ее буйном и богатом воображении! Не то фарс, не то комедия положений, не то плохая мелодрама с бездарными актерами. Картина художника-передвижника «Не ждали!» или ее современный аналог, передача «Слава богу, ты пришел!».

Стояла, точно не пойми какой умственной загруженности барышня, замерев на пороге комнаты, с цветочным горшком в руках, не зная, как реагировать — возмущаться или смеяться.

А ведь поди догадайся, когда ничего и намеком не предвещало в таких теплых тонах соседской родственной взаимопомощи!

Вчера, вечером пятницы, Зоя Львовна, соседка по месту прописки и их с Васькой личный ангел-спаситель по призванию, практически член семьи, попросила об одолжении.

— Леночка, — немного смущаясь, проговорила после того, как Васька с Леной усадили ее, зашедшую на минутку, с ними почаевничать, — у меня к вам просьба.

И так сказала, словно повинилась в страшном грехе.

— Для вас, Зоя Львовна, хоть звезду с неба! — пообещала Лена не задумываясь.

А о чем тут задумываться! Она Зою Львовну на руках готова носить круглый год, так благодарна за помощь неоценимую.

— Звезду не надо, — скромно улыбнулась соседка и поинтересовалась: — У вас на завтра какие планы?

— Еще до конца не утвержденные, — весомо вставил Васька, потягивая горячий чаек из большущей личной кружки.

— Василий Федорович предлагает нанести визит бабушке с дедушкой и после посетить кинотеатр, — поделилась Лена перспективами выходного дня. И, заметив легкое разочарование на лице Зои Львовны, поспешила успокоить: — Но мы еще ничего не решили! Обсуждаем возможные варианты.

— А я хотела попросить вас, Леночка, завтра отвезти меня на вашей машине к друзьям, к Анечке с Васей. Я вам про них рассказывала, помните?

— Помню! — кивнула Ленка, что-то торопливо припоминая про упомянутую семью друзей соседки.

Надо будет Ваську спросить, он про жизнь Зои Львовны, всех ее подруг-друзей-родственников до десятого колена доподлинно и подробно помнит, вплоть до удостоверяющих лица фотографий из альбомов.

Память такая. Уникальная. И слушать, и запоминать он тоже умеет исключительно.

Ленка считала Василия гением, и никак иначе.

— Вы понимаете, — излагала между тем подробности Зоя Львовна, — обычно я с большим удовольствием и преспокойно добираюсь к ним на метро. У нас с вами метро рядом с домом, а у них надо пройти немного через дивный парк. Но, видите ли, мне необходимо перевезти Анечке домашнее растение целебное. А оно большое и тяжелое. Боюсь, в метро сломаю.

— Никаких проблем! — заверила Лена, выказав готовность к подвигам. — Во сколько надо выезжать?

— В том-то и дело, что не с утра, а часа в три дня, — позволила себе легонький вздох покаяния Зоя Львовна.

— Да хоть ночи! Зоя Львовна, ну что вы в самом деле! — возмутилась Лена от просительного соседкиного тона.

— Вы же наша семья! — поддержал Васька укором.

— Вы мне тоже родные, Василий Федорович, — собралась было пустить слезу Зоя Львовна, погладив Ваську по голове.

— Ну вот и договорились! — постановил он, предупреждая сентиментальную мокроту. — Значит, утром сходим в кино, Лена, на десятичасовой сеанс, успеем вернуться и пообедать.

— Василий Федорович! — взмолилась Ленка. — Давай хотя бы в одиннадцать, так тоже успеем, а я посплю подольше.

— Ладно, — подумав, согласился он и предупредил строго: — Но я тебя добужусь!

— И нисколько не сомневаюсь! — вздохнула над нелегкой долей Лена.

Васька называл ее Леной, она его Василием Федоровичем и Васькой, так у них повелось. Стороннему человеку странно, а им удобно и по нраву. Зоя Львовна, например, первое время не могла к этому привыкнуть, все удивлялась, но быстро приняла такую форму общения и сейчас сама чаще называла Василия по имени-отчеству.

Есть в нем такая основательная мужская солидность, вызывающая неподдельное уважение, мудрость недетская, и…

Очень много было в Василии такого, чего совсем не следовало иметь жизненным багажом в тринадцать мальчишеских лет!

Таким вот образом, «от всей искренней души», в половине четвертого субботнего дня Елена Алексеевна Невельская оказалась перед дверью друзей Зои Львовны, держа перед собой растение под народным названием «золотой ус».

С точки зрения Лены, малоэстетичный уродец, с нелепым, длинным, неубедительным стволом, к тому же подвязанным веревочками к воткнутой в горшок палке по причине собственной хилости, от которого торчали в разные стороны, как щупальца, отростки с венчающими их листиками на конце.