Дениз Робинс - Любить — значит жить

Я сказала:

— Все вовсе не так. Он, разумеется, может жениться. Просто в полку Яна это не приветствуется. А кроме того, его родители тоже не поддержали бы такого решения.

— Но неужели нельзя даже обручиться?

— Это невозможно. Он не хотел, чтобы я обещала ждать его. Ведь он вернется только через три года. Ян считает, что это несправедливо по отношению ко мне. Мы слишком молоды, жадны до удовольствий, оба слишком импульсивные. И связывать себя какими-либо обязательствами за тысячи и тысячи миль друг от друга просто глупо. Мы останемся просто друзьями и посмотрим, что жизнь приготовила нам. А что касается этой ночи… что ж, мы постараемся прожить ее так, словно она последняя в нашей жизни.

Последние слова Симоны несколько успокоили меня.

— Помнишь наш разговор в Лозанне? О несчастных браках. Например, как у моих отца и матери. Моя мать была безумно влюблена в нищего студента, и ее отец, то есть мой дед, насильно выдал маму замуж за папу, который по тем временам обладал неплохим состоянием. Он, конечно, очень милый человек, но они не ладят. Они ругаются с утра до вечера. А теперь вспомни про нашу общую знакомую Терезу. Она выходила замуж совершенно невинной девочкой. В первую брачную ночь у нее случился такой шок, от которого бедняжка не может опомниться до сих пор. Полагаю, кроме всего прочего, ты приобретешь полезный опыт. Не думаю, что ты пожалеешь об этом.

Я полностью с ней согласилась и сказала, что хочу, чтобы Ян стал моим первым мужчиной.

Разумеется, мне стоило быть более благоразумной, подумать о матери и об отце, но в этот день я ощущала себя совершенно безумной. Мне казалось, какая-то неведомая сила заставляет нас с Яном поступать именно так, а не иначе. Это что-то было сильнее нас.

Пока мы ехали в Ле-Туке, мы не смели даже поглядеть в глаза друг другу, но всю дорогу держались за руки. Светило яркое солнце, на деревьях уже проклевывались молодые листочки. Первые весенние цветы пропитали воздух своим ароматом.

Мне так и хотелось ущипнуть себя за руку, чтобы удостовериться, что я та самая Гейл Патнер, которая отправилась в свое свадебное путешествие с молодым человеком по имени Ян Далмиер. Я сама себя не узнавала. Такого я не могла представить себе раньше даже в самых смелых мечтах.

Ян хорошо знал Ле-Туке. Он приезжал сюда раньше. Днем играл в теннис, а ночью отправлялся в казино.

— Было здорово и забавно, — рассказывал он, — но только это не мое.

— А что же твое? — лукаво улыбаясь, спросила я.

— Ты, моя сладкая, и только ты одна. Никаких клубов, азартных игр и пустых разговоров с пустыми блондинками.

— Разве тебе не нравятся блондинки?

Он покачал головой:

— Моя страсть — девушки с каштановыми волосами. Еще у них должны быть серые глаза и длинные пушистые ресницы, а щеки словно розовые персики.

Потом я спросила у него, любил ли он кого-нибудь раньше. Ян ответил, что в Уилуиче он встречался с девушкой. Тогда ему исполнилось двадцать три, а она была чуть старше. Никто не назвал бы ее особенно красивой, но она оказалась умной, искренней и обладала человеческим достоинством. Эта девушка сама зарабатывала себе на жизнь. Она имела небольшой собственный магазинчик готового платья в Лондоне, очень много работала, так как на ее попечении находилась старая мать. С Яном они познакомились на танцах и сразу же почувствовали особую симпатию друг к другу. Даже если бы он предложил ей выйти за него замуж, она вряд ли бы согласилась. Ян казался ей слишком молодым, а к тому же он не имел денег и положения. Но в этот год они были счастливы. Потом он уехал в Палестину, и их дороги разошлись.

Я ощутила укол ревности, слушая рассказ Яна о том, как он был счастлив со своей первой девушкой. И сказала ему об этом. В ответ он рассмеялся и еще крепче сжал мою руку:

— Не стоит, дорогая. Я никогда, собственно говоря, не любил Маргарет. Я восхищался ею, и она вызывала у меня сексуальное желание. Но не более того. Кроме всего прочего, ты должна поблагодарить ее, потому что она научила меня, как доставить удовольствие женщине.

Я тут же рассказала ему историю, которую услышала от Симоны. Ян вздохнул и сказал:

— Да, все так, дорогая. Но все дело в том, что мужчине такие отношения не могут причинить вреда. А вот для женщины все гораздо серьезнее. Поэтому мне не нравится, Гейл, твое поведение. Но я так слаб, что не могу устоять против такого искушения. Я хочу тебя больше, чем чего-либо или кого-либо на этом свете. Я просто не могу пройти мимо подобного чуда.