Ирина Мельникова: Дрянь такая!

Мы учились жить без Сережи. Пока это плохо получалось, но я знала, что все образуется. Жизнь возьмет свое, все останется в воспоминаниях, у которых есть свойство ставить барьер на пути грустных мыслей и подавленного настроения.

— Все будет хорошо! — успокаивала я своих близких. И сама заставляла себя в это верить. Единственное, что я не могла себя заставить, так это видеть крыльцо, на котором я чуть не прикончила Клима Ворошилова. Я преодолевала его бегом, каждый раз чувствуя, как мурашки разбегаются по телу. Меня трясло мелкой дрожью, когда я вспоминала события той ночи. И даже сейчас, я сидела таким образом, чтобы крыльцо находилось у меня за спиной.

Хрусталев сообщил мне, что Ворошилов легко отделался. Тесак повредил ему ребро, но бросок был не настолько силен, чтобы отправить его в могилевскую губернию. Теперь Клим находился в больнице, но это не освободило его от визитов следователя прокуратуры. Конечно, майор не большой любитель вдаваться в подробности, но признался, что я помогла задержать крупного хищника, за которым давно и безуспешно охотился Интерпол.

Римма абсолютно спокойно пережила превращение своего издателя в международного бандита. Сказала только, что, несмотря на его криминальные «подвиги», она ему благодарна за Ромашова, и даже попробовала передать ему в больницу пакет с фруктами. Правда, Хрусталев не позволил. Он был очень неуступчивым, этот майор. И хотя он оставил меня в покое, я предполагала, что мне еще предстоят встречи со следователем прокуратуры. Правда, из-за похорон меня не трогали, и я радовалась временной передышке, хотя понимала, долго так продолжаться не будет…

И как бы то не было, я раз за разом вспоминала последний разговор с Суворовым. Я, и сама, без Хрусталева, догадывалась, что он не из милиции. Но пока милиционеры возились с Ворошиловым (а он и впрямь оказался крепким орешком), а после Хрусталев допрашивал меня, ведь все-таки было покушение на убийство, хотя и в пределах необходимой самообороны, Суворов, я знала, все время находился рядом, за стеной гостиной. Он сидел на кухне и курил сигарету за сигаретой. И когда все закончилось, когда милиция, наконец, покинула наш дом, я прошла к нему на кухню, и увидела на столе полную пепельницу окурков.

— Рассказывай! — сказала я, усаживаясь напротив, и придвигая к себе пачку сигарет. — Я тут кое-что прикинула, и сообразила, что ты не дворник! Но кто ты, если не секрет?

— Аня, — сказал он и, опустив глаза, принялся вертеть в пальцах очередную сигарету. — Я не имел права тебе говорить. Я служу сейчас в службе безопасности Таймырского комбината. Сложилась очень нехорошая ситуация…

— По вине Сережи?

— И по его тоже. Я не могу посвятить тебя во все подробности, это коммерческая тайна.

— Вывод денег в оффшоры через подставные компании?

— Я тебе ничего не говорил, но ты и так все хорошо понимаешь.

— «Золотая Антилопа» как раз и была подставной компанией? Все деньги шли через Марину?

— Аня, не пытай меня, — Суворов протянул руку и накрыл ею мою ладонь. — Скажу одно, нашлись люди, которые попытались эти потоки отвести в сторону. Попросту, украсть у нас деньги. На эти счета ушло какое-то количество денег, но твой Сергей вовремя спохватился. Но повел себя странно. Он посчитал себя главным виновником, и решил уладить дела в одиночку. Он не думал, что столкнется с мощной международной организацией, которая специализируется на подобных махинациях.

— А Ворошилов оказался самым крупным махинатором?

— Совсем не так. Он — представитель известной американской медно-никелевой компании, первого нашего конкурента на мировом рынке. Они давно хотят оттяпать у нас приличный пакет акций. Пока нам удавалось с ними успешно бороться, но они в какой-то момент сумели подставить нам подножку. Эта подножка чуть не угробила наш авторитет среди партнеров по бизнесу. Как ты понимаешь, часть денег в оплату поставок оборудования, за строительство нового корпуса, его возводили немцы, ушли поначалу в неизвестном направлении. Твой Сергей проделал гигантскую работу, чтобы разобраться в этой финансовой авантюре. Но, повторяю, повел себя странно, что вызвало беспокойство у руководства комбината. Поэтому меня направили сюда. Мне пришлось долго во всем разбираться. Я потому и устроился дворником, чтобы держать под наблюдением Марину и твоего мужа.

— Все понятно, — сказала я и закурила. — Бравый Джеймс Бонд в тылу врага. Надеюсь, фамилия у тебя настоящая?