Ирина Мельникова: Небо на двоих

От меня ушел муж. Бросил ради молоденькой секретарши. Согласитесь, ситуация – банальнее некуда. Совсем как в заурядном чиклите – чтиве современных барышень. Сотни женских романов начинаются с подобного печального события, которое вдребезги разбивает сердце героини. Я никогда не читала женские романы. Мне таких историй хватало на работе. Коллектив журнала, в котором я тружусь, в большинстве своем женский, поэтому хочешь не хочешь, а порой всякого наслушаешься, так что собственная жизнь кажется облаченной в розовую, с перламутровыми блестками рамку.

Вернее, мне это казалось раньше. А иногда я даже злилась, что моя жизнь течет размеренно, без потрясений и скандалов. И временами нарочно провоцировала своего дорогого на ссору, на что он мило улыбался и спрашивал: «Чего злишься? Котлеты подгорели? Так давай в кафе махнем. Посидим, винца выпьем, потанцуем…» Злость моя тут же улетучивалась. Я мигом собиралась, и мы направлялись куда-нибудь подальше от дома.

В общем, поссориться как следует нам не удавалось. Целых пятнадцать лет! И все же муж бросил меня. Ушел к девице, которой едва исполнилось двадцать. Ушел, как уходят мужья, – неожиданно.

Если быть точной, я сама проворонила тот момент, когда нужно хватать мужей за жабры. Когда они на распутье, в раздумьях, сомнениях. Умный мужик, он, как собака, все понимает, только высказаться вовремя не умеет. И порой налаженный быт, верная жена, с которой можно поговорить о чем угодно, и, главное, кому удобно поплакаться на печальные обстоятельства, частенько перевешивают на весах упругие прелести длинноногого создания, чьи мечты горизонты не рвут и дальше модных бутиков не распространяются.

Шеф-редактор в популярном женском журнале – это вам не фунт леденцов в ярких фантиках. Частенько я брала работу на дом, и меня радовало, что Юра, не мешая мне и не отвлекая, валялся вечерами на диване, смотрел спортивные передачи. Иногда он жаловался то на боли в спине, то на тяжесть в желудке, а в последнее время – на отдышку… Эти жалобы, несомненно, успокаивают жен. И преступно расслабляют.

А расслабляться, повторяю, ни в коем случае нельзя, если дело касается мужчин, которым уже под пятьдесят и чьи желания выглядеть и чувствовать себя тридцатилетними, естественно, не совпадают с возможностями. Я же расслабилась и пропустила момент, когда муж вдруг заинтересовался своим гардеробом, купил новый одеколон и обильно обливался им каждое утро, точно водой из ведра, как Порфирий Иванов. Затем супруг поменял прическу и стал рассуждать перед зеркалом о цвете галстуков.

Еще Юра стал отключать дома мобильник, чего раньше никогда не делал. И вообще трясся над своим сотовым, как курица над цыпленком – как бы лиса не утащила или хорек. То и дело вскрикивал, когда терял его из виду: «Где мой телефо-о-он?» А от вопросов «Зачем он тебе, если ты его отключил?» – немедленно краснел.

Но сначала он начал проводить на работе большую часть времени, словно породнился с сослуживцами и они стали для него дороже самого близкого человека. И ужинать дома прекратил, правда, от завтраков не отказывался. Видно, учел мои наставления, что негоже отправляться на работу с пустым желудком, и плотно насыщался тем, что я готовила, вставая на час раньше, когда Юра еще нежился в постели.

Вечерние лежания на диване, разумеется, тоже закончились. Супруг прибывал домой в лучшем случае ближе к полуночи, торопливо бежал в душ, мылся и ложился в кровать. Причем спал, повернувшись ко мне спиной, на левом боку, хотя я не раз предупреждала, что делать так не следует. Поутру же наше общение заканчивалось одной, произнесенной на бегу фразой: «Я тебе позвоню». Но не звонил. И на работу за мной перестал заезжать. Совместные ужины в кафе тоже как-то сами собой отпали. Но фразу эту почему-то упорно произносил – привычка, что ли?

Я же, как последняя дура, продолжала спокойно созерцать сии перемены. Даже объяснение им придумала: во всем виноват кризис. Мой Юра, управляющий одного очень нехилого банка, ударно финансовым катаклизмам противодействует, отсюда и задержки на работе, интенсивный труд в выходные и даже новый имидж – все-все ради процветания родного предприятия, увеличения его активов и чего-то там еще, в чем я слабо разбиралась.

Так продолжалось, наверное, месяца два. Занятость мужа никак не сказалась на моем настроении. Я активно трудилась на шеф-редакторской ниве: пахала, окучивала, боролась с сорняками и даже собирала неплохой урожай. Другими словами, отвечала за все, или почти за все: писала статьи, придумывала рекламные акции и от конкурентов отбивалась. Работы было много, о ней я думала постоянно: и перед сном, и по дороге в редакцию, и даже в магазине, куда забегала за продуктами. Тем более рекламодателей поубавилось, расходы заметно возросли, один из дизайнеров неожиданно запил, а второй вот-вот грозился уйти на летнюю сессию…