Энн Мэтер - В тени красных жасминов

Адель метнула на нее взгляд:

— Почему? Из-за Пьера?

— Что? Нет! Нет. — Ребекка отвернулась от нее и поэтому не видела, как прищурились глаза Адель.

— Хорошо, может, это из-за меня, — насмешливо заметила старшая женщина. — Ты много раз ужинала со мной.

Ребекка собрала все свое хладнокровие и снова повернулась к ней.

— Я бы повела себя так же независимо от того, что у вас за гость, — напряженно сказала она. — Кроме того, я не припомню, чтобы ранее вы проявляли такое стремление быть в моей компании. — Она нахмурилась. — Почему вы хотите, чтобы я поужинала с вами?

Если Адель и была удивлена этим неожиданным проявлением чувств, то она великолепно это скрыла и, улыбаясь, тихо сказала:

— Возможно, из-за того, что твои дни тут протекают без событий, мне тебя жаль. И кроме того, у тебя не каждый день есть возможность разделить трапезу с миллионером!

Ногти Ребекки впились в ладони ее рук.

— У меня есть выбор?

Выражение лица Адель ожесточилось.

— Нет, мисс. Выбора нет! А теперь иди и приготовься, или ты хочешь взять на себя ответственность за мое перевозбуждение?

Ребекка тяжело вздохнула и беспомощно вышла из комнаты. В своей комнате она критически обследовала содержимое своего гардероба. Что же ей надеть? В коротких платьях было прохладнее, но для островов они не очень подходили, где было так много более женственных восточных стилей. Она вытащила совершенно белое платье, украшенное золотой тесьмой, оно было классической формы и доходило до уровня лодыжек. Под грудью был корсаж, и благодаря ему это свободное платье не падало на пол к ее ногам. С белым цветом платья и приобретенным загаром вид был привлекательным, но хотела ли она быть привлекательной? Конечно, ей больше по душе пришлась бы менее привлекающая внимание одежда. Ей не хотелось усиливать к себе интерес.

Отбросив в сторону белое платье, она вытащила пестрый халат. Он также был длинным, и его линии скрывали фигуру, а широкие длинные рукава — округлые очертания ее рук.

Бросив его на кровать, она пошла в душ и затем, после того как оделась, с одобрением рассматривала свою внешность. Конечно, цвет халата не прибавил привлекательности ее внешности, впрочем, она могла носить практически все, что угодно.

Она присоединилась к Адель в комнате для отдыха как раз в тот момент, когда можно было услышать доносящийся за виллой звук машины. Роза пошла открывать дверь. Спустя некоторое время вошла в комнату и сказала:

— Мсье Пьер Сент-Клер, мадам, и его спутница мадемуазель Дюпюи.

Ребекка почувствовала, как ее лицо залилось краской, когда Пьер вошел в комнату. Он выглядел высоким, худым и темным в белом вечернем костюме, с темно-бардовым платком в кармане, похожим на цветную вспышку. С ним была одна из красивейших женщин, которых когда-либо видела Ребекка, хотя она и не была молода. По оценкам Ребекки, ее возраст лежал в пределах от тридцати пяти до сорока пяти лет, и в ее роскошных темных волосах проглядывались седые пряди. Она была безупречно элегантна, и стройность ее фигуры ничем не была обязана одежде. В платье из серебристо-серого крепа, который нежно облегал ее тело, она выглядела великолепно, и Ребекка быстро взглянула на Адель, чтобы увидеть ее реакцию.

Но к ее удивлению, Адель ничем не была тронута, и то, как она их поприветствовала, не оставило у Ребекки сомнений, что та ожидала появления этого второго гостя. Сама же Ребекка была растеряна. Почему Адель так поступает, когда заставляет ее присоединиться к ним, и в то же время знает, что Пьер Сент-Клер приведет гостя? И почему она не предупредила Ребекку, что ее зять будет не один? Ребекка сжала губы, гадая, какое извращенное удовольствие предвкушала Адель от такой ситуации. Чувствовала ли она интерес своей сиделки к Пьеру и выбрала такой способ, чтобы показать, насколько безнадежны были ее чаяния в этом вопросе? Конечно, она должна была знать, что Ребекка и сама это понимала. Или нет? В любом случае вынести сегодняшний вечер становилось все более трудно.

Пока Адель болтала с Ивон Дюпюи, предоставив возможность Ребекке догадываться, что эти две женщины знали друг друга много лет, Пьер, поприветствовав улыбкой свою свояченицу, направился к Ребекке.

— Бонжур, мадемуазель, — произнес он, рассматривая ее своими яркими темными глазами. — Мне было интересно, разрешат ли вам к нам присоединиться.

Первым желанием Ребекки было как-нибудь извиниться и удалиться от него, но, поступив так, она показала бы свою нервозность по отношению к нему, поэтому вместо этого она сказала: