Дебра Кент - Как опасно быть женой

Я выбираю четыре синие конфетки, которые, вопреки заверениям рекламы, превосходно тают в руках, особенно если нервничаешь.

– Ну и вот, я знала, что он должен появиться, поэтому… (Девицы подаются вперед. В комнате становится тихо, как в мавзолее.) В общем, я специально для него нарядилась. Целый день ходила кулема кулемой, а перед его приходом накрасилась. Ради курьера. Для меня это уже нечто, понимаете? Я ведь замужем!

Энни трясет головой: дескать, ты не женщина, а позорище.

Я задуваю свечу:

– Игра окончена. Вы, мои дорогие, как хотите, а у меня уже глаза слипаются.

– И это все? Конец? – хмурится Фрэнки.

– А вы что хотели услышать? Что я встретила его в купальнике? И сказала, что не прочь заглянуть ему под упаковку?

– Для начала. – Энни втягивает в рот кубик льда и тут же выплевывает обратно в бокал. – Ты хоть подумывала о том, чтобы соблазнить его?

Чего ради, если мой муж – самый нежный и страстный любовник на свете? Майкл знает мое тело, как Йо-Йо Ма [3] Йо-Йо Ма (р. 1955) – американский виолончелист, многократный лауреат премии “Грэмми”. – свою виолончель, он касается меня с любовью и интуитивной точностью. В последнее время, правда, нам редко удается выкроить время для секса. Он все больше пашет на работе, и мы иногда за целый день не успеваем не то что обняться – словом перемолвиться.

– Понимаете, – неловко бормочу я, – он, по-моему, очень симпатичный. Вот мне и хотелось хорошо выглядеть, когда он придет.

– Зачем? – спрашивает Энни.

– Не знаю. Видимо, потому, что он красавчик.

– Давай-ка еще раз по порядку, – говорит Фрэнки. – Ты намазала губы блеском ради парня из “Ю-Пи-Эс”. Он отдал тебе посылку, ты расписалась и закрыла за ним дверь. Все?

– Не только блеском. Еще румяна.

– Господи, Джулия, ну ты и зануда, – изрекает Энни с категоричностью ведущего телевикторины. Очень жаль. Ответ неверный. Вам придется покинуть игру. Энни вечно твердит, что я излучаю неоспоримо замужние флюиды. Со мной не заигрывает даже парень из энергосбытовой компании, известный на всю округу бабник. – Ради всего святого, девушка! Работаете в Институте Бентли, а сами… Веником убиться!

Я действительно работаю в Институте Бентли. В смысле, Элизы А. Бентли, первой американской исследовательницы, разобравшей по косточкам человеческую сексуальность и снявшей с нее налет мистицизма. Знаете, “Ежегодный отчет Института Бентли о сексуальном поведении человека”? Музей Бентли, самое большое в мире собрание эротических и сексуальных артефактов? Вход только по специальной договоренности и с удостоверением.

Просто так, с улицы, не зайдешь и на египетские фаллосы не посмотришь.

– Энни хочет сказать, – с умоляющим жестом перебивает Фрэнки, – что легкая испорченность тебе бы не повредила. Вовсе не обязательно все делать по правилам, Джулия. Надо научиться получать от жизни кайф.

Тоже мне новость. Я всю жизнь иду проторенной, чистенькой дорожкой. Моей матери никогда не приходилось на Хэллоуин заставлять меня надевать пальто поверх маскарадного костюма – я сама на этом настаивала. Я никогда не каталась на американских горках, не играла в “семь минут в раю”, не лезла смотреть подарки до Рождества и по-честному вернулась домой сразу после выпускного бала. Я дежурила на переменах, переводила малышей через дорогу и была названа “самой разумной” в выпускном альбоме – кажется, этот титул придумали специально для меня. В колледже, пока мои соседки скручивали и пускали по кругу косячки, я пробавлялась диетической содовой, готовилась к экзаменам и затыкала уши, спасаясь от вопящей музыки и глупой болтовни. Но теперь, при всей своей праведности, я готова признать, что в моих подругах есть нечто, чего мне не хватает, – игривая беззаботность, которую, подозреваю, мужчины находят сексуальной. Полагаю, именно это качество привлекло моего мужа к Сюзи Марголис, но сейчас мне лучше об этом не думать.

Моя мать умеет получать от жизни кайф. Она работала барменшей и в открытую пила на работе, развелась с моим отцом до моего рождения, приводила любовников в нашу крохотную квартирку и регулярно выписывала чеки на суммы, существенно превышавшие остаток на счете. Долгие годы я считала, что поговорку “Правила существуют, чтобы их нарушать” придумала моя мать. Трина Макэлви учила меня проходить в кинотеатр без билета, красть у соседей газеты и переклеивать ценники на солнечных очках. Она проделывала все это очень уверенно, словно считая, что попирать американские законы – ее неотъемлемое, Богом данное право. Она чуть ли не заставляла меня подделывать ее подпись на школьных бумагах. (“А что? Ты же знаешь, я бы все равно подписала”.) Намухлевав с чеком, Трина всегда делала невинные глаза – мол, ни черта не смыслю в банковских делах.