Дебра Кент: Как опасно быть женой

– Джулия!

Оборачиваюсь и вижу Энни. В тележке у нее там десятифунтовый пакет корма для собак с избыточным весом и ярко-синяя игрушка-пищалка в виде почтальона. Я рассказываю о своей дилемме: морская свинка или крыса.

– Боже милостивый, Джулия. Хочешь крысу? Бери крысу. – Энни машет девушке без подбородка: – Мисс? Моя подруга хочет купить крысу. – Энни сверлит меня нетерпеливым взглядом. – Помни: живем только раз.

Со дня поездки на пляж прошло пятнадцать дней, и я решаю, что пора выполнять обещания. “ЖИВЕМ ТОЛЬКО РАЗ”. Концепция, чуждая мне не меньше, чем “ПРАВИЛА СУЩЕСТВУЮТ, ЧТОБЫ ИХ НАРУШАТЬ”. Идейный лозунг беззаботного жизнелюбия, которое отнюдь не в моем стиле – но по-своему привлекательно. Я с робкой надеждой примеряю его, пытаясь не думать о том, что за блистающей завесой умения жуировать жизнью таится его уродливый близнец – разврат.

Если я принесу домой крысу, придется лгать Майклу. Но надо подумать и о детях. Им не понравится тупая волосатая морская свинка, от которой провоняет весь дом. Я обещала им настоящего питомца, и они его получат. Я искренне считаю, что каждый ребенок должен познать радость заботы о живом существе, причем речь идет не о какой-нибудь бабочке, а о друге, способном на любовь и преданность.

Я приношу домой крысу и говорю Майклу, что это норвежская карликовая гладкошерстная морская свинка. Точнее, свин.

– Он, конечно, симпатичный. – Майкл сует руку в клетку и гладит нового члена семьи. Потом вынимает его из клетки и задумчиво произносит: – Только уж больно похож на крысу, тебе не кажется?

– Да, точно. Странно, правда?

Боже. БОЖЕ! Я обманула мужа! Пользуясь его доверчивостью, я под видом морской свинки, которой следовало быть копией любимцев кузена Эдварда, протащила в дом красноглазое лабораторное животное и теперь имею наглость настаивать, что это не крыса, а некая выдуманная мною зверюга. Чем я, спрашивается, лучше Джейка? Он тоже доказывал, что сэндвич с арахисовым маслом засунул в видеомагнитофон не он, а мистер Юджин Финкелополис из Мексики. Но я обещала привести детям друга и не намерена крушить их надежды, подсовывая вонючий, жирный, мохнатый тапок, который только и умеет, что гадить.

Майкл назвал крысу Гомером. Мне, грешнице, следовало бы умирать от раскаяния, но я дерзка и свободна. Я солгала мужу, чтобы получить желаемое, и не провалилась в преисподнюю. Теперь я чуточку меньше завишу от Майкла. И мне, к величайшему удивлению, это нравится.

Поливалка у соседей на газоне выглядит как пулемет – агрессивно и устрашающе, и звук от нее не лучше. Вся семья – Уильям и Дженива Скафф и трое детей: Билли, Джорджи, Джина – занимается генеральной уборкой гаража, которую они проводят раз в полгода. Все вещи временно сложены на краю подъездной дорожки. Уильям ошпаривает цементный пол из специального агрегата, Дженива в чистом джинсовом комбинезоне и розовой в огурцах бандане на шее смазывает ролики. Дети обрызгивают свои велосипеды “Апельсиновым блеском” и протирают бумажными полотенцами. Харлей, жирный, противоестественно тихий бигль, посапывает в тенечке. Увидев этот ритуал в первый раз, я вяло подошла, осмотрела набор клюшек для гольфа и поинтересовалась, сколько они хотят за старую газонокосилку. И только когда Уильям молча закатил клюшки обратно в гараж, я, страшно смутившись, поняла, что мои соседи вовсе не устраивают распродажу, а чистят свой дебильный гараж. Никто из Скаффов не поднимает головы, когда я подъезжаю к своему дому, не машет рукой, не кивает, вообще не выказывает никакого соседского уважения.

В Дельфиниевом Уголке всегда так. Когда мы с Майклом переселялись из нашего съемного обшарпанного, крытого дранкой каменного домишки в этот край тупиков и газонов с баскетбольными кольцами, мне казалось, что нас ждет Эдем. Название “Дельфиниевый” наводило на мысли о прелестных фиолетовых цветочках, умных морских млекопитающих и вообще идиллических радостях: добродушные соседи, благоухающие сады, вечеринки всем кварталом, дети, дружно играющие в салочки.

Мы живем тут вот уже пять лет и до сих пор почти ни с кем не знакомы. Обитатели нашего квартала уезжают утром, скрываясь за тонированными стеклами, а в конце дня исчезают в гаражах за автоматически опускающимися дверьми. Я не вижу, как соседи ухаживают за своими садами – для этого нанимаются “люди”, точно так же, как для сбора листьев осенью и вывоза снега зимой. Здесь не принято устраивать совместные вечеринки на День труда: на это время все уезжают из города. Дети не играют на улице в салочки, потому что играют в хоккей, футбол, баскетбол в других местах, занимаются конным спортом или карате, посещают всякие факультативы. В крайнем случае сидят дома за видеоиграми или болтают по Интернету.