Джудит Макнот: Рай. Том 2

Безуспешно пытаясь отвлечься от мучительных мыслей, Мередит решила нарядить рождественскую елку. Она как раз успела закончить работу и расставляла под деревом маленький вертеп 8, когда по телевизору стали передавать десятичасовые новости. С бьющимся от новой надежды сердцем Мередит села прямо на пол, обняв колени руками, не сводя глаз с экрана.

Но хотя диктор упомянул об убийстве Шпигальски и бомбах, подложенных в магазины, ничего не было сказано в оправдание Мэтта.

Окончательно подавленная, Мередит выключила телевизор, но продолжала сидеть на полу, глядя на переливающиеся огоньки рождественской елки. В ушах непрерывно звучал мучительно-знакомый, глубокий, умоляющий голос: «Раньше или позже тебе придется рискнуть и полностью довериться мне, Мередит. Нельзя перехитрить судьбу, пытаясь стоять на обочине и играть по-малому. Либо ты бросаешься в омут вниз головой и рискуешь всем, чтобы сыграть по-крупному, либо не играешь совсем. Но кто не играет, тот не выигрывает».

И когда для нее настало время сделать выбор, оказалось, что Мередит не способна рисковать. Она вспомнила и о других словах, произнесенных с щемящей нежностью: «Если переедешь ко мне, я подарю тебе рай на золотом блюде. Все, что захочешь, все, что пожелаешь… в придачу со мной, конечно…»

Безмерная печаль пронзила сердце Мередит. Она пыталась угадать, что делает Мэтт сейчас и ждал ли ее звонка. Но что он сказал на прощание?

Истинный смысл последней фразы, обреченность, звучавшая в ней, поразили Мередит, и она поняла, что Мэтт больше не ждет и не надеется. По его мнению, она сделала окончательный выбор вчера вечером.

— Либо протяни мне руку, либо давай покончим с этим сейчас и положим конец всем мукам.

Уходя от Мэтта, она не сознавала, что он посчитает ее решение окончательным и не собирается дать ей ни единого шанса передумать и вернуться, если… когда его невиновность будет доказана. Теперь все стало ясным. Следовало бы подумать об этом тогда. Но даже в этом случае Мередит не нашла бы в себе сил протянуть ему руку. Все улики были против него.

Окончательное…

Фигурки в маленьком вертепе поплыли перед глазами, слезы обожгли веки, и Мередит спрятала лицо в ладонях.

— О Господи, пожалуйста, — рыдая, всхлипывала она, — не позволяй этому случиться с нами. Пожалуйста, не позволяй.

В пять часов вечера следующего дня Мередит была вызвана на экстренное заседание совета директоров, продолжавшееся уже несколько часов. Войдя в комнату, она с удивлением обнаружила, что место во главе стола было оставлено для нее. Пытаясь не обращать внимания на мрачные, холодные лица, обращенные к ней, Мередит уселась и оглядела всех, включая отца.

— Добрый день, джентльмены, — произнесла она. В хоре ответных приветствий различался единственный дружеский голос, принадлежавший Сайрусу Фортелу.

— Добрый день, Мередит, — объявил старик. — Если мне будет позволено сказать, вы выглядите еще прелестнее, чем раньше.

Мередит выглядела ужасно и знала это, но на этот раз послала ему благодарную улыбку, хотя раньше откровенно непристойные намеки лишь раздражали ее.

Она предполагала, что совещание отчасти связано с Мэттом и что они наверняка потребуют объяснений о ее отношениях с мужем. Поэтому слова председателя совета совершенно застали ее врасплох. Кивнув на лежащую перед ним папку, он сухо объявил:

— Мы подготовили ряд документов, под которыми вы должны подписаться, Мередит. После окончания встречи мы отправим их соответствующим властям. Пожалуйста, просмотрите их, прежде чем подписать. Поскольку большинство из нас участвовали в составлении документов, нет необходимости всем их изучать.

— Но я ничего не видел, — запротестовал Сайрус, открывая свою папку одновременно с Мередит.

Несколько секунд буквы плыли перед ее глазами. Она не могла поверить тому, что читает, и когда все-таки вынудила себя вникнуть в смысл, в горле застрял тошнотворный комок, не давая дышать. Губы свело от омерзения. Первый документ оказался официальной жалобой в Комиссию по ценным бумагам и биржам, в которой утверждалось, что Мередит стало известно о преднамеренных махинациях Мэтью Фаррела с акциями фирмы «Бенкрофт», который использовал информацию о состоянии дел, полученную от Мередит как от своей жены. Совет директоров требовал расследования и проверки незаконной деятельности Мэтью Фаррела. Вторая жалоба направлялась в ФБР, а копии — шефам полиции в Далласе, Чикаго и Нью-Орлеане. В ней утверждалось, что у Мередит Бенкрофт есть причины подозревать, будто Мэтью Фаррел виновен в организации террористических актов в магазинах «Бенкрофт энд компани»в этих городах. Третья жалоба предназначалась для департамента полиции. В ней говорилось, что Мередит слышала, как Мэтью Фаррел угрожал жизни Станисласа Шпигальски в телефонном разговоре со своим адвокатом, и что она отказывается от своего права не давать показаний против мужа и готова выступить также с публичным заявлением, что именно Мэтью Фаррел несет ответственность за убийство Станисласа Шпигальски.