Мари-Клэр Сюльро - Долина любви и печали

— Может быть, ты все-таки объяснишь, что произошло?

Лючия тоже села, натянула одеяло до самого подбородка и вздохнула, приготовившись к неприятному разговору.

— Я влюбилась, — откровенно сказала она.

Паоло рассмеялся, облегченно вздохнул и похлопал жену по плечу.

— А я-то думал… — протянул он, так и не закончив фразу.

«Интересно, что же он думал, — возникло в голове у Лючии, — когда почувствовал, что жена не хочет спать с ним?» Но расспрашивать не стала.

— Ты же не первый раз влюбилась, глупышка. — Он с облегчением откинулся на подушку. — В прошлом году ты с восторгом рассказывала мне про какого-то режиссера из Римини, который ухаживал за тобой в Альпах. Года два назад был… по-моему, гениальный физик из Милана. А еще раньше ты была увлечена спасателем, Луиджи, кажется, его звали.

— Да, потом был чемпион по теннису Болонского университета, — Лючия машинально продолжила список своих поклонников.

— Ну вот видишь, это же все несерьезно. — Паоло, казалось, уговаривал и ее, и себя. — Были и сплыли…

— То действительно все было несерьезно, — с досадой проговорила Лючия. — Да и вообще с ними ничего не было.

Она встала с постели, надела желтый махровый халат, налила себе апельсинового сока, плеснув туда несколько капель ликера «Куантро». Взяв в руки бокал и удобно устроившись в кресле напротив кровати, Лючия начала откровенный разговор.

— Паоло, на этот раз все очень серьезно. Я люблю этого человека.

— Он прекрасный горнолыжник, атлетически сложенный высокий блондин, он сразил тебя наповал своим мужским обаянием…

— А ты… откуда знаешь? — Лючия удивленно повернулась к мужу.

Он коротко рассмеялся и сразу стал серьезным, а она, не отрываясь, смотрела на него, пораженная его провидением.

— Я знал, что когда-нибудь ты влюбишься именно в такого человека. И это естественно. Ты молодая, красивая, еще никогда по-настоящему никого не любила. Я ждал и боялся, что это когда-нибудь произойдет… Но разве ты можешь быть уверенной, что действительно любишь его и завтра не наступит разочарование?..

Лючия молча смотрела на мужа, и в ее душе поднималась жалость к нему. Конечно, он хотел убедить ее и себя, что это всего лишь очередное увлечение, которое она приняла за любовь. Она и сама была растеряна, подавлена, ее здравый смысл оставил ее. Она не могла даже плакать. И лишь в самой глубине души билась острой болью тоска по Морису, которого она вряд ли когда-нибудь увидит.

— Нет, не могу быть уверенной, — неожиданно для себя солгала Лючия, желая сгладить острый разговор, который вряд ли мог закончиться в положительном ключе.

— Ну вот видишь, — печальные глаза Паоло сразу повеселели, — и давай больше не будем говорить об этом.

Лючия согласно кивнула головой и попыталась улыбнуться.

— Я знаю только, что не смогу больше быть тебе… женой, — запинаясь, произнесла она. — А сестрой или дочерью, наверное, смогу.

— Вот и хорошо, — согласился Паоло, — давай просто жить вместе. Можешь не спать со мной. Какое-то время, а там посмотрим…

Оба рассмеялись, желая разрядить гнетущую ситуацию.

— Ну иди ложись, — Паоло протянул руку. Давай спать.

Она недоверчиво посмотрела на него, опасаясь возобновления любовных намерений.

— Не бойся, я не трону тебя, — усмехнулся Паоло, поняв ее опасения. — Все будет так, как ты хочешь, неужели я не понимаю тебя?

Лючия спокойно легла в постель. Она нежно, по-дочернему поцеловала мужа, думая о том, как ей везет на благородных мужчин, настоящих рыцарей. Морис, милый горец Луиджи, муж Паоло… А достойна ли она сама такого отношения? Скорее всего, нет, вздохнула она, погружаясь в сон…

Прошло больше месяца со времени приезда Лючии с гор. Казалось, она просто вернулась к своей привычной жизни. Работа в мастерской, бассейн, теннисные корты. Визиты на вернисажи, светские вечеринки. Хлопоты по дому. Со стороны можно было подумать, что в ее жизни ничего не изменилось. Отношения с Паоло были сдержанными, но спокойными. Дежурные поцелуи утром и вечером, совместные завтраки, посещение вечеринок или прием гостей у себя. Спали они, правда, в разных комнатах. Иногда Лючия ловила на себе его вопрошающий взгляд, на который отвечала легкой, ничего не значащей улыбкой.

О Морисе она практически не думала. Он просто был внутри нее. Он заменил в ней голос здравого смысла. Но вместо обычного своего брюзгливого оппонента теперь в ней жил мудрый, тонкий, иногда ироничный, но всегда хорошо понимающий друг. Однако часто ее охватывала такая тоска, от которой она не находила себе места. И только азарт работы не покинул ее. И за это она была благодарна судьбе.