Кассандра Клэр - Курс настоящей любви (и первых свиданий) ЛП)

Кассандра Клэр

Хроники Бейна — 10

Курс настоящей любви (и первых свиданий)

Похоже, Магнус Бейн и Алек Лайтвуд влюбились, но сначала у них было первое свидание.

Когда маг Магнус Бейн встречает Сумеречного охотника Алека Лайтвуда, между ними проскакивает искра. А то, что происходит на их первом свидании, зажигает настоящее пламя…

Переводчик: Светлана Дорохова

Редактор и оформитель: Анастасия Антонова

Переведено для: http://vk.com/e_books_vk

Полное или частичное копирование текста без ссылки на группу запрещено !

Уважайте чужой труд!

В Бруклине наступил вечер пятницы, городские огни отражались в небе: окрашенные оранжевым облака придавливали летний зной к тротуарам, словно цветок между страницами книги. Магнус в одиночестве расхаживал по своей квартире и с легким интересом размышлял, выдержит ли он.

Приглашение Сумеречного охотника на свидание входило в первую десятку самых странных и самых неожиданных вещей, которые когда-либо происходили с Магнусом, а он всегда стремился жить очень неожиданной жизнью.

Своим согласием он удивил сам себя.

Пасмурный день в прошлый вторник он провел дома в компании кошки и перечня, который включал в себя рогатых жаб. Потом у него на пороге появился Алек Лайтвуд, старший сын Сумеречных охотников, возглавлявших Нью-Йоркский Институт, поблагодарил его за спасение своей жизни и пригласил на свидание, при этом сменив пятнадцать оттенков от красно-коричневого до розово-лилового. В ответ Магнус тут же потерял рассудок, поцеловал его и назначил свидание на пятницу.

Вообще все это было чрезвычайно странно. С одной стороны, Алек пришел и поблагодарил Магнуса за спасание жизни. Очень немногие Сумеречные охотники пошли бы на такое. Они считали магию своим правом каждый раз, когда она была им нужна, и относились к магам, как к своим удобствам или помехам. Большинство нефилимов скорее поблагодарят лифт за то, что тот приехал на нужный этаж.

А еще никогда раньше ни один Сумеречный охотник не приглашал Магнуса на свидание. Им нужны были одолжения нескольких видов: магические, сексуальные и странные. Никто из них не хотел проводить с ним время, сходить в кино, поделиться попкорном. Он даже не был уверен, смотрели ли Сумеречные охотники кино.

Такая простая вещь, такая откровенная просьба — как будто ни один Сумеречный охотник никогда не разбивал тарелку, потому что Магнус дотронулся до нее, или не выплевывал слово «маг» словно проклятье. Как будто все старые раны смогли затянуться, словно их и не было, а мир стал таким, какой он есть в ясных голубых глазах Алекса Лайтвуда.

В этот момент Магнус ответил «да», потому что хотел это сказать. Однако, возможно, он сказал «да», потому что был идиотом.

В конце концов, Магнусу пришлось напомнить себе, что Алек даже не был так уж хорош. Он лишь отвечал на единственное мужское внимание, что у него было. Алек был скрытным, застенчивым, очевидно, неуверенным и, очевидно, интересовался своим светловолосым дружком Джейсом Вейландом. Магнус был уверен, что все дело в имени, но Вейланд необъяснимо напоминал ему о Уилле Херондэйле, а он не хотел думать о Уилле. Лучший способ избавить себя от горя — это не думать о потерянных друзьях и не связываться снова с Сумеречными охотниками.

Он сказал себе, что это свидание станет лишь легким волнением, единственным эпизодом в жизни, которая стала слишком однообразной, и ничего больше.

Он пытался не думать о том, как дал согласие Алеку, как тот посмотрел на него и с разрушительной простотой сказал: «Ты мне нравишься». Магнус всегда считал себя тем, кто мог окутать человека словами, подвести его или навешать лапши на уши, если придется. Удивительно, как с какой легкостью Алек смог через все это пробиться. И что более удивительно, похоже, он даже и не пытался.

Как только Алек ушел, Магнус тут же позвонил Катарине, взял с нее обещание хранить тайну и все ей рассказал.

— Ты согласился встретиться с ним, потому что считаешь Лайтвудов придурками и хочешь показать им, что сможешь испортить их маленького сыночка? — спросила Катарина.

Магнус раскачивал на ноге Председателя Мяу.

— Я действительно считаю их придурками, — признался он. — И все это похоже на то, что так я и сделал. Черт!

— Нет, не совсем, — сказала Катарина. — Ты излучаешь сарказм двенадцать часов в день, но ты практически никогда не злишься. Под всей этой мишурой скрывается доброе сердце.