Кассандра Клэр - Курс настоящей любви (и первых свиданий) ЛП)

— Ах, Джейс, вот оно что, — сказал Магнус.

— Что? — спросил Алек.

— На миг я забыл имя этого блондинчика, — объяснил Магнус с пренебрежительным взмахом пальцев.

Алек выглядел ошеломленным.

— Ох. Я… Я Алек.

Рука Магнуса застыла в пренебрежительном жесте. Сияние городских огней в окне отразилось синими драгоценными камнями на его пальцах, отбросив ярко-синие вспышки, которые загорелись, а потом утонули в темно-синих глазах Алека.

По мнению Магнуса, Алек сделал над собой усилие, хотя глаз должен быть наметан, чтобы такое заметить. Светло-синяя футболка шла ему гораздо лучше, чем та жуткая серая толстовка, которую Алек надевал во вторник. От него исходил слабый аромат одеколона. Неожиданно Магнус оказался тронут.

— Да, — медленно произнес он, а потом так же улыбнулся. — Твое имя я помню.

Алек улыбнулся. Может, не так уж и важно, что у него слабость к Несомненно-Джейсу. Несомненно-Джейс был красив, но он был из тех людей, которые знали об этом и с которыми проблемы возникали чаще, чем они того заслуживали. Если Джейс был золотом, привлекающим свет и внимание, то Алек был серебром — настолько привыкшим, что все смотрят на Джейса, куда и сам он тоже смотрел, настолько привыкшим жить в тени Джейса, что не ожидал, что его заметят. Может, достаточно стать первым человеком, который скажет Алеку, что тот достоин быть увиденным раньше остальных в комнате и достоин, чтобы на нем надолго задержать взгляд.

А серебро, хотя мало кто знал об этом, — более редкий металл, чем золото.

— Не переживай, — сказал Магнус, с легкостью вскочив с дивана и мягко опустив Председателя Мяу на диванные подушки, ужас произошедшего тот отметил жалобным возгласом. — Выпей.

Он гостеприимно сунул стакан со своим напитком Алеку в руку, он даже не сделал глотка и мог приготовить себе новый. Алек выглядел испуганным. Очевидно, что он нервничал гораздо больше, чем предполагал Магнус, потому что мялся, а потом выронил стакан, пролив малиновую жидкость на себя и пол. Раздался треск ударившегося о дерево и разбившегося стекла.

Алек выглядел подвыпившим и очень этого смущался.

— Ух ты, — сказал Магнус. — Твой народ действительно преувеличивает свои хваленые рефлексы нефилимов.

— Ох, ради Ангела. Мне так… Мне так жаль.

Магнус встряхнул головой и взмахнул рукой, оставив в воздухе след голубых вспышек — малиновая лужа и разбитое стекло исчезли.

— Не стоит жалеть, — сказал он. — Я же маг. Нет такого беспорядка, которого я не мог бы убрать. Как думаешь, зачем бы я устраивал столько вечеринок? Позволь поведать тебе, что я не стал бы этого делать, если бы мне пришлось самому оттирать туалеты. Ты когда-нибудь видел рвоту вампира? Отвратительно.

— Вообще-то я, э-э, не знаком ни с одним вампиром неофициально.

Глаза Алека были расширенными и испуганными, как будто он представил себе картину буйствующих вампиров, выблевывающих кровь невинных. Магнус был готов поклясться, что он не был знаком ни с одним жителем Нижнего мира неофициально. Дети Ангела держались своих.

Магнус задавался вопросом, что же на самом деле Алек делал здесь, в его квартире. Он мог поклясться, что Алек спрашивал себя о том же.

Ночь, должно быть, будет долгой, но они, по крайней мере, хорошо одеты. Футболка может и говорила о том, что Алек старался, но Магнус мог намного лучше.

— Я дам тебе новую футболку, — вызвался Магнус и прошел в свою спальню, пока Алек все еще слабо протестовал.

Гардеробная Магнуса занимала половину спальни. И он продолжал ее увеличивать. В ней было полно вещей, которые, по мнению Магнуса, будут отлично сидеть на Алеке, но покопавшись в них, он понял, что Алек может не оценить навязанного им уникального чувства вкуса.

Он решил остановиться на более здравом выборе и предложить ему черную футболку, которую сам одевал во вторник. Наверно, со стороны Магнуса это было немного сентиментально.

Правда, футболка переливалась из-за блесток, но это самое здравое, что мог предложить Магнус. Он снял футболку с вешалки и проплыл обратно в гостиную, обнаружив там Алека, уже снявшего с себя свою футболку и теперь беспомощно стоящего с заляпанной вещью в руках.

Магнус застыл как вкопанный.

Комнату освещала только настольная лампа, остальное освещение исходило из-за окон. Алека покрывал свет уличных фонарей и луны, тени закруглялись вокруг его бицепсов и небольших выемок ключиц, его гладкого блестящего торса, обнаженного до тонкой линии джинсов. На плоской поверхности живота красовались руны, а вокруг ребер извивались серебристые шрамы от старых Знаков, один из которых виднелся на боку. Голова наклонена, волосы черные, как чернила, а светящаяся бледная кожа белая, как бумага. Он был похож на произведение искусства, игра света и тени, красиво и чудесно выполненное.