Натали де Рамон: Прекрасная Беатрис

— Но ведь он же работает, а они целыми днями с няней?

— Вот именно, днями. А сейчас ночь — его время. Они ж не уснут, как бы поздно он ни явился. И он прекрасно это знает, а все равно… — Она растерянно взглянула на детей.

— Юбочный вопрос? — намекнула я.

— Именно… Рене, милый, да сиди же ты, не вставай на ходу! А утром — первым делом к папе в постель. Хорошо хоть перестали устраивать истерику, когда он уходит в контору. А я для них — пустое место, — горько шепнула она перед тем, как выключить двигатель. — Вылезай. Донесешь Люка? Я возьму Рене. Иди, малыш, к маме на ручки.

Но малыш не пожелал остаться у мамы на ручках, потому что увидел отца, запиравшего гаражные ворота, и со всех ног кинулся к нему.

— А ты мне почитаешь сказку, тетя Беа? — подышав мне в ухо, громким шепотом спросил Люк. — Я сам умоюсь.

— Сказку про Кота в Сапогах? Или про Красную Шапочку?

— Нет, Беа-Беа, про Задига и дедушку пилоса!

— Философа, Рене, — поправил его Гастон.

У меня округлились глаза.

— Вы читаете детям Вольтера? — спросила я. — Они же маленькие!

Сестра выразительно вздохнула и повела бровью.

— Вот и хорошо, что маленькие, — сказал Гастон. — И не вздыхай, дорогая. Подрастут, не заставишь их читать классику.

— Ох! Ну наконец-то! — Из гостиной навстречу нам грузно спускалась Клементина. — Мадам Шанте ужасно волнуется! Она звонила восемь раз! Такое ненастье, я была уверена, что…

— Клементина! — Люк завертелся у меня на руках, давая понять, что его следует поставить на ноги. — А мы видели лошадку! Она сделала кучу для бабушки!

— … вы останетесь у мадам Шанте. Так рискованно, с маленькими…

— Все в порядке, Клементина. Мы уже дома, целы и невредимы.

Гастон широко улыбнулся, а Рене тем временем сполз по нему на ступеньку лестницы и авторитетно заявил:

— Знаешь, Клементина, тетя Беа почитает нам про Задига.

— Можешь тоже послушать, — разрешил Люк.

— Боже мой, Люк, Рене! — Кларис поморщилась. — В висках стучит от вашей болтовни. Клементина, ведите детей умываться.

— Нет, папа! — Рене топнул ножкой. — Хочу, чтобы папа!

— Это еще что за манеры! — возмутилась Кларис.

— Папа, папа! — поддержал брата Люк, но топать не осмелился и в поисках поддержки посмотрел на меня снизу вверх. — Беа-Беа, вели, чтобы папа!

— Папа сейчас повезет домой тетю Беа-Беа, — строго сказал Гастон. — А два тигра должны защищать маму и Клементину. Вдруг на них кто-нибудь нападет из джунглей?

— Крокодил? — Рене боязливо покосился в сторону улицы, а Люк прижался ко мне, обхватив за ноги.

— Разве ты не хочешь переночевать у нас? — с облегчением в голосе спросила сестра. — Передумала?

— Спасибо… — По тону Кларис я поняла, что должна срочно найти причину отказа. Решение Гастона и так застало меня врасплох, я вовсе не собиралась тащиться опять по дождю, пусть даже на машине. — Но…

Близнецы внимательно смотрели на меня: дескать, тетя Беа, а сказка? Их же родитель тем временем не менее пристально изучал лестничные перила. Он даже потрогал их рукой.

— …Геркулес никогда не простит мне, если я срочно не вернусь домой, — вывернулась я.

— Он вырос? — поинтересовался Люк. — Стал тигром?

— Растет потихонечку, — сказал Гастон. Теперь и в его голосе определенно присутствовало облегчение. — Идите умываться.

— Пойдем, пойдем. — Клементина взяла близнецов за руки. — Доброй ночи, Беатрис. Дети, поцелуйте тетю на прощание.

Я присела на корточки и постаралась поцеловать обоих одновременно, в противном случае эта процедура растянулась бы до бесконечности.

— Не забудь дать ей денег, Гастон. А то Беа постесняется тебе напомнить. — Сестра тоже поцеловала меня на прощание.

— Не постесняюсь, — заверила я. — Я верну, как только найду работу.

— Еще чего. — Гастон усмехнулся. — Я проведу их по бухгалтерии как благотворительность, и мне снизят налоги.

— Ты всегда так делаешь? — невинно спросила Кларис.

— Что именно, Лала?

— Не прикидывайся, ты прекрасно меня понял.

— Слушайте, — вмешалась я, — может быть, я поеду на такси, а вы наймете аудиторов?

— Отличная идея, Беа, обсудим по дороге. — Гастон улыбнулся и подставил мне руку кренделем. — Пока, дорогая! — Другой рукой он игриво приобнял жену за талию и звучно чмокнул в щеку.

— Невыносимый человек! — воздев глаза к потолку, устало пожаловалась Кларис и пошла в гостиную.

По-моему, на ее губах интимно мелькнула улыбка. Мне показалось? Или она действительно вдруг стала неуловимо похожа на Джоконду?..