Дениза Робинс - Только мои грёзы

Хуже всего, что ее состояние опасно приближалось к чувству раскаяния. Да, жаль, что она так уехала, без прощания, не поблагодарив его, не слушая объяснений. Плохо, что она так истерично убежала, даже не погладив на прощание милого Фрисби. Ужасно, что они с Джулианом расстались на том, что она отказалась от Шенли. Да и для Джулиана это, наверное, финансовый удар. Он ведь рассчитывал этим поправить свои дела. Теперь ему придется снова искать покупателя, а тот может дать меньше, чем предлагал ее дядя. Вдруг она почувствовала вину перед Джулианом. Она стала вспоминать, что было до этого дня и как он был добр к ней прежде. Ведь это из-за нее и своей доброты он столько потерял. А если правда причина только в его гордости, как осуждать его? За это можно уважать. Она и уважала его. Ее любовь началась с восхищения им.

Она услышала слова дяди:

— Ну, это твоя жизнь, и не мне решать твои любовные проблемы. И все же, я думаю, ты поторопилась.

Она не отвечала. Раскаяние вытеснило ее гнев.

— Скажу тебе, что я сам бы очень хотел побывать в Австралии, — продолжал дядя. — Я всегда хотел, чтобы ты повидала места, где родилась твоя мать. Славные места. Там еще мой дед начинал искать золото. Речка Уоллаби, странное название для англичан, да? У меня был младший брат, которого так назвали, но он умер молодым. Там начиналась вся наша семья, потом перебралась в Мельбурн. Мой отец сделал состояние на золоте, но потерял его. У него не было такого чутья, как у меня. Пришлось ему идти на службу в банк. Потом уже он оказался в Шанхае с моей сестрой, где она и познакомилась с твоим отцом. Симпатичный был молодой человек, но…

— Не надо, прошу вас, — перебила его Мин. Спрингер увидел слезы на ее щеках. — Не надо, пожалуйста, рассказывать о маме и папе… и вообще. Я сейчас не могу разговаривать.

Дядя Альберт откинулся на сиденье и закурил. Слезы ее не особенно огорчали его. Они были для него доказательством того, во что он тайно верил: она поторопилась и теперь жалеет об этом. Нет, у них с этим Джулианом все так скоро не закончится.

Но он уважал ее желание помолчать и подумать. Он молча курил и глядел на Большую Западную дорогу, вдоль которой за последние лет пятнадцать понастроили заводов, так что места эти изменились по сравнению с тем, что он видел прежде. Хотя он и не занимался уже бизнесом, промышленная жизнь страны его живо интересовала. Он с гордостью отметил про себя, что здесь не было предприятия, сравнимого с его «Рационами Спрингера».

Не только он, но и Мин думала сейчас о его капитале. Она сожалела о том, что произошло в Шенли, а также о том, что дядя нажил свое богатство и собирается оставить его ей. Оно встало между ней и ее любовью. Но она не видела, что можно тут изменить.

Вернувшись домой, дядя Альберт тактично не напоминал ей о событиях этого дня. Он пригласил Мин в кино, но она отказалась, сказав, что хочет пораньше лечь спать. Дядю тревожила ее бледность, расстроенный вид, а еще больше — заявление, что она просит его поскорее узнать насчет билетов в Австралию.

— Ты на самом деле не хочешь покупать имение в Шенли? — спросил он с сомнением.

— Нет! — покачала она головой. Потом добавила с милой детской непосредственностью: — Прошу простить, если я своими капризами создала вам сложности. Постарайтесь понять и простить.

Он воспользовался случаем:

— Конечно, теперь будут сложности с адвокатами. Все почти закончено. Правда, сделка в силу не вступила, пока нет обмена контрактами. Но есть еще данное слово. Отступать не дело. Да и для молодого человека удар.

Мин, покраснев, опустила голову.

— Вот это и волнует меня, — сказала она тихо.

— Может, ты еще как следует подумаешь на ночь об этом?

— Все это нехорошо, но я все же хочу уехать в Австралию, — пробормотала она.

Тем и кончился разговор. Но позже дядя Альберт случайно услышал, как Мин говорила по телефону с какой-то миссис Тренч. Говорила она с трудом, сбивчиво:

— Я не хочу его больше видеть… я ошиблась. Нет, мне не следовало, вы не правы… Он меня не хочет… не надо было тайно покупать дом. Я была глупой…

Дядя Альберт шел пожелать ей доброй ночи, но сейчас стоял под дверью и, не стесняясь, подслушивал. Ведь это касалось Мин, а потому было очень важно для него. Наступила пауза, видно, говорила миссис Тренч. Он вспомнил, что она — доверенное лицо Джулиана. Потом — снова Мин:

— Нет, он переменился. Он совсем другой. Мне кажется, что есть какое-то объяснение и оно в том, что я все же нравлюсь ему. Но нельзя же вешаться ему на шею… Я больше не могу. Я попросила дядю увезти меня в другое полушарие.