Эйдриенна Стафф - Во власти чар

Странно встревоженная, она подошла к окну и облокотилась на подоконник. За окном были лишь звезды, вселенная, холодная и далекая, точки света на темном небе. Ее охватила паника. Она схватилась руками за подоконник, вглядываясь с надеждой в темноту в поисках успокоения, в поисках чего-то…

И тут она увидела ЕГО. Увидела на один миг его, высокого и широкоплечего, перед тем как он исчез в конце улицы, уйдя в темноту. Но он был здесь. Она была совершенно уверена в этом, как и в том, что это был тот самый человек, которого она встретила в этот вечер. Эдвард Рокфорд. Да. Она была так же уверена в этом, как в том, что ее зовут Джейми.

Она не почувствовала испуга. Она была поражена в какое-то мгновение, но не испугана. Как будто в душе была готова к тому, что он появится словно по мановению волшебной палочки, почувствовав, как ей плохо. Она была почти уверена в том, что он каким-то образом причастен ко всему необыкновенному, что случилось. Удивительный маленький магазинчик, старик и подаренные им краски, незаконченная картина… все это было каким-то непостижимым образом связано. И он, Эдвард Рокфорд, являлся центральной фигурой всего этого… ключом к разгадке.

Джейми громко рассмеялась, сжавшись в комочек и дрожа. Это же абсурд, и ты прекрасно это понимаешь, Джейми Пейтон, укоризненно говорила она себе. Это мог быть кто угодно: какой-нибудь парень, возвращающийся с боулинга; кто-то, прогуливавший свою собаку. Любой. Ты ведешь себя как ненормальная. Возьми себя в руки. Займись делом.

И словно магнитом ее потянуло к той картине.

Натянув на ночную рубашку длинную майку, она поспешила к мольберту и вгляделась в незаконченную работу. При свете свечей трудно было различить детали, но получалось совсем неплохо: глубина и гармония, насыщенные цвета… и этот, совершенно необыкновенный свет. «Значительно лучше, чем обычно, Пейтон», — подумала она и потянулась к шкатулке с красками.

Одно лишь прикосновение к ним сообщало ей энергию. Кисть дрожала в ее руке. Снова образы витали в ее голове, непрошеные и неудержимые: обрывки то ли воспоминаний, то ли желаний; то ли забытые, то ли придуманные лица; места, которые она когда-то видела и забыла или пригрезившиеся ей. Ничего реального. Она не могла бы их назвать. Но это было прекрасно и стимулировало ее чувства.

Джейми стояла в ночной рубашке и рисовала при свете свечей, вопреки всем канонам и здравому смыслу. Для нее не существовало ничего, кроме прикосновения кисти к холсту. Ничто не могло нарушить ее сосредоточенности.

Она стояла, слегка наклонив голову, воинственно работая кистью, часто дыша. Сердце ее колотилось, она не хотела останавливаться ни на мгновенье, чувствуя, что ее увлекает какая-то сила.

Она проработала больше двух часов. За окнами забрезжил рассвет, стали тяжелыми веки, и желание спать побороло желание работать. Моя кисти, она стояла спиной к картине и не взглянула на нее, гася свечи и ложась в постель. Пусть это будет сюрпризом для нее утром. Эта мысль увлекла ее.

Но, уснув в радостном ожидании, она ощутила тревогу, когда встала.

Это был пейзаж. В этом не было никакого сомнения. Были ясно видны высокие холмы, поросшие буйными лесами, извилистая дорога, дом.

У нее стало сухо во рту.

Такого не могло быть. Она рисовала абстрактно. Как всегда. И тем не менее это был пейзаж. Это было ясно как божий день. Горная местность. Дорога. Дом. Да же дверь в доме.

Напуганная, она попятилась. Она могла отмахнуться от изматывающих фантазий во время бессонной ночи, но утром все стало реально. Ее окружал знакомый мир. Должно было быть какое-то разумное объяснение всему этому, просто обязано было быть!

Но какое?

Если бы существовал кто-то, кому можно было бы показать картину и кто мог бы объяснить, что происходит! Может быть, она просто видела то, чего вообще не существует. Может быть, кто-то подшутил над ней, пока она спала…

Джейми замерла, вдруг разозлившись, охваченная чувством недоверия и страха. Она устала от всего загадочного и таинственного, чему не могла найти объяснения. Она хотела вернуться к нормальной жизни. К черту все это! Она забросит эти картины и начнет все сначала.

Подняв картину обеими руками, она сняла ее с мольберта, прислонила к стене и укрепила на ее месте новый, свежий холст. Но и этого ей показалось мало. Картина притягивала ее взгляд, манила ее. Она со злостью засунула ее подальше, в груду ненужных холстов. Вот так. В следующий раз она будет рисовать более осмотрительно.