Эрика Орлофф - Тайна древней рукописи

Мне опять приснилась Элоиза. Она разбудила меня, дотронувшись до моего плеча.

— Тише, дитя, — сказала она и прижала указательный палец к губам. — Следуй за мной.

Я повиновалась. Встав с кровати, я накинула халат, чтобы не замерзнуть. В комнате не было розетки, лампы, даже мой чемодан и матрас куда-то исчезли. Вместо них на деревянном полу была расстелена соломенная постель. В окно бил лунный свет, ярко освещая фигуру Элоизы. Она была очень красивой, ее кожа была бледна и как будто светилась изнутри, а глаза были чистыми и светлыми.

Пол был холодным как лед, что заставило меня стряхнуть с себя остатки сна. Я вздрогнула. Это не было сном.

Элоиза в простой ночной рубашке и чепце шла по коридору на цыпочках, озираясь по сторонам. Потом она бесшумно спустилась по ступеням вниз в небольшую молельню.

— Идем, — шепотом сказала она и поманила меня за собой.

Я последовала за ней, стараясь не отставать. Мне было страшно, вокруг меня стояла кромешная тьма, а единственным источником света была ее свеча, чей отблеск танцевал по стенам коридоров. Я боялась отвести взгляд от призрака и боялась, что это все мне просто привиделось.

Элоиза остановилась у двери молельни, бесшумно открыла ее и проскользнула внутрь. Не желая ни на секунду оставаться одной в темноте, я последовала за ней — открыла дверь с колотящимся сердцем и прошмыгнула во тьму.

Я не знала, где я, но было такое ощущение, что в склепе. Внутри было темно, хоть глаз выколи. Я больше не видела ни Элоизы, ни света ее свечи. Инстинктивно я оглянулась, хоть не могла разглядеть даже пальцы своих ладоней. Но потом я заметила тусклое мерцание на стене. Элоиза вновь показалась у алтаря. Это была часовня.

Я пошлепала босыми ногами по центральному проходу к алтарю.

Элоиза указала на статую. Я подошла поближе. Это была статуя Девы Марии. Но я поняла, что Элоиза указывала на вполне определенное место — на камень в стене.

Я озадаченно протянула руку и дотронулась до него. Вдруг она в страхе обернулась. В коридоре послышались гулкие шаги. Судя по топоту, сюда направлялось много людей.

Я подбежала к двери и чуть приоткрыла ее. Повсюду были нацисты. Я слышала, как они громко переговаривались, их шаги гулко и устрашающе разносились по залам. Я услышала, как кто-то направляется к двери, за которой стояла я, поэтому, нырнув под скамью, я спряталась под ней, распластавшись на полу. Я старалась не дышать. Нацисты осветили лампадами проход. Мое сердце яростно билось. Пара черных сапог остановилась у скамьи. Они были начищены до блеска так, что я могла разглядеть в них собственное отражение. Я молила только об одном: пожалуйста, пусть они не заметят меня.

Слава богу, сапоги двинули дальше, оставляя нас с Элоизой в тишине ночи.

Я выбралась из-под укрытия и, дрожа от холода, поднялась.

— Элоиза! — позвала я. Я не видела ни ее, ни ее свечи.

Выйдя из молельни, я оказалась в темном коридоре. Вдруг за спиной я услышала голос:

— Там! Девочка! Стоп!

За мной побежали нацисты, я взлетела по лестнице, но мои ноги замерзли, поэтому я поскользнулась и упала. Один из солдат схватил меня за плечо и больно прижал к земле.

— Ты! — закричал он на меня.

И потом я проснулась.

Я села в кровати. Я снова была в своей комнате. Немного придя в себя, я включила лампу. Меня всю трясло. Всякий раз, когда я закрывала глаза, перед мысленным взором всплывало лицо солдата, схватившего меня за плечо. Я буквально ощущала его хватку. Я была уверена, что все случившееся со мной происходило на самом деле, но проснулась я, лежа под одеялом.

Я посмотрела на часы. Три часа ночи. Мне нужно попасть в часовню. Я была уверена, что призрак Элоизы хотел мне что-то сказать. Что он имел в виду? Статую? Камень?

Выбравшись из постели, я босыми ногами коснулась пола. Он был таким же холодным, как и в моем сне.

На ощупь добравшись до сумки с вещами, я вытащила носки и натянула их на ноги. Опасаясь, что меня поймают, я сначала тихонько приоткрыла дверь и оглянулась. В коридоре никого не было.

Поскольку монастырь превратился отчасти в приют для мирян, в коридоре всегда горели небольшие светильники на случай, если кому-то понадобится в ванную ночью. И хотя свет был тусклым, я, по крайней мере, могла хоть что-то разглядеть.

На цыпочках я пересекла главную залу, молясь про себя, чтобы никто не попался мне на пути. Я знала, что монахи встают на молебен очень рано — еще до зари, но, по моим подсчетам, у меня оставалось еще около часа.