Эрика Орлофф - Тайна древней рукописи

— Почему? — не удержалась я.

— Ну… — рассмеялся он. — Если не углубляться в детали, сами монахи претендовали на ту территорию. Монахи Абеляра хотели забрать ее под свой монастырь. Так что Пьер устроил так, чтобы Элоиза перешла в Параклит, настоятельницей которого и стала. А помог ему один из монахов, чья сестра служила в Параклите.

Дядя покачал головой:

— Меня всегда завораживает древность событий. Ведь нашей истории всего двести двадцать пять лет, ну, плюс-минус.

Аббат Бруно рассмеялся, похлопывая себя по животу.

— Да. Некоторым камням в этом здании больше тысячи лет. И так сложилось, что у нас в руках оказался манускрипт, который, как многие полагали, был вывезен из Параклита. Веками он передавался от монахини к монахине, от монаха к монаху.

— Эта рукопись принадлежала Элоизе? — спросил дядя. — Часослов? Это ее книга?

Он поднял палец.

— Мы можем только предполагать. Но тут-то и кроется тайна. Во время Второй мировой войны монастырь заняли нацисты. И Часослов пропал.

Этьен сделал глубокий вдох.

— Вы считаете..?

— Именно, — резко оборвал его аббат Бруно. — Если в те времена у вас был манускрипт, скорее всего, его вывезли бы нацисты. — Он фыркнул. — И знаете, всякое могло случиться с книгой.

Дядя Гарри облокотился на стул и стал пристально вглядываться в аббата.

— Я понимаю, о чем вы думаете, мой умный друг, — сказал аббат, указав толстым, как сосиска, указательным пальцем на дядю. — Когда я увидел книгу, я был очень молод. Авиньон освободили от нацистов в августе тысяча девятьсот сорок четвертого года. Я был ребенком, мне было всего три года. И я еще не услышал в сердце тихий призыв Небесного Отца посвятить свою жизнь служению ему.

— Вы знаете еще кого-нибудь, кто мог видеть рукопись? И кто до сих пор живет здесь?

— Брат Пьетро, ему восемьдесят пять лет. Он видел книгу. И он до сих пор в памяти.

Я взглянула на Августа. Вот и настал этот момент. Итог всего того, что мы совершили этим летом: полет через океан, поездка к Мириам, исследования и перелопачивание истории, вся работа дяди Гарри и профессора Соколова.

— Мы можем с ним поговорить? — спросил Август.

— Я все устрою. Он до сих пор работает в пекарне. Я попрошу, чтобы его прислали сюда. Тем временем мы успеем перекусить. Как насчет теплого хлеба, домашнего сыра и бутылки вина?

— Oui! — воскликнул Гарри.

Отец Пьетро был настолько же сутулым и худым, насколько аббат Бруно был упитанным и статным. Он вошел в кабинет шаркающей походкой, когда мы уже почти покончили с трапезой.

Аббат Бруно помог ему усесться в кресло, и он робко начал говорить на французском. Аббат последовательно переводил для нас.

— Я понял… что вы хотите узнать о книге.

— Да, — тихо ответил дядя. — Очень хотим. Мы прилетели из Нью-Йорка, чтобы выяснить о ней побольше.

— Я видел ее. Однажды.

Мое сердце екнуло. Однажды. Шестьдесят лет назад. Как он вообще сможет вспомнить ее?

— Во время войны всем жилось нелегко. Я нигде не бывал, кроме небольшой фермы моего отца. Когда отец умер, вместо него начал работать я. А потом пришли нацисты. Моя мать и сестра погибли в бомбежке. Я был один, умирал от голода. Мне было очень страшно. Но братья приютили меня.

Он остановился и прикрыл глаза. Я подумала, что он засыпает, но, когда он снова открыл глаза, они были влажными от слез. Брат Пьетро продолжил:

— Я брался за любую работу. Подметал полы, готовил суп на кухне. Шла война. У нас не было яиц и муки. Мы питались в основном водянистым супом. И немного хлеба. Всю хорошую еду — мясо или свежие овощи — нацисты забирали себе.

Я внимательно слушала обрывки истории, разворачивающейся передо мной.

— Нацисты… у них не было никакого почтения к церквям. Они не уважали женщин и детей. Не уважали стариков. Им не было дела до того, что люди умирали от голода. Мы боялись, что они захватят этот монастырь и нам придется оборонять его от них. И однажды ко мне пришел брат Симеон.

Пожилой монах почти перешел на шепот, как будто шестьдесят лет спустя он открывал нам страшную тайну.

— Он сказал, что в монастыре спрятана очень ценная книга — Часослов. Он объяснил, что одна из сестер Параклитского монастыря передала ее брату, монаху из доминиканского ордена. И так ее передавали от брата к брату, от сестры к сестре.

— Он сказал вам, что книга принадлежала Элоизе? — спросила я. Аббат Бруно перевел, и старый монах кивнул в ответ.

— Он сказал, что эта книга принадлежала жене Пьера Абеляра. И что она была монахиней. Я не знал всей истории. Мне была знакома только фамилия Абеляра. Я не был ученым. Я был просто мальчиком. Но я знал, что эта книга особенная.