Джоанна Лэнгтон: Укрощенная гордость

— Эта роль… — не спеша подбирал слова Франко, наливая шампанское во второй бокал, — весьма деликатного и интимного свойства…

— Что? — потрясенно прошептала Полетт.

Взглянув на нее с нескрываемым удовлетворением, Франко буквально вложил бокал в ее обессилевшие пальцы.

— Да, да, весьма интимного, — повторил он ленивым тоном, словно уже само это слово доставляло ему сексуальное наслаждение, и растягивая каждый слог так, что звуки его голоса острыми коготками вонзались в грудь Полетт.

— Что же… что же конкретно ты мне предлагаешь? — произнесла она отрывисто.

— Ты должна согласиться прежде, чем я сообщу тебе детали. — Франко обратил на нее долгий пристальный взгляд потемневших глаз, полускрытых низко опущенными шелковистыми ресницами.

— Но это же нелепо.

— Скорее непривычно. — Франко слегка пожал широкими плечами. — Я тебе не верю. Не похоже, чтобы ты отличалась особой порядочностью. Судя по поступкам твоего папеньки…

Полетт напряженно пыталась сосредоточиться, отмахнувшись от очередного оскорбления.

— Ты имеешь в виду что-то вроде работы? Губы Франко скривились в усмешке.

— Можешь назвать это и так.

— А это не потребует нарушения закона? — бесцветным голосом спросила она.

— За кого ты меня принимаешь, сага!

— Так потребуется или нет? — настаивала она.

— Нет.

Полетт откашлялась.

— Ты сказал что-то про интимность… Ты имел в виду сексуальную близость? — внутренне сжавшись от недоброго предчувствия, продолжала она. — Или это дурацкая шутка?

Его подбородок словно окаменел.

— В этом деле нет ничего, даже отдаленно напоминающего шутку, смею тебя уверить. Да, я имел в виду сексуальную близость. Та роль, которую тебе следует сыграть, без этого была бы неправдоподобна.

Господи, почему же она все еще стоит и выслушивает эту чушь? На лице Полетт отразились брезгливость и неприятие, а в воображении проносились самые невероятные картины. Может, он хочет предложить ей стать чем-то вроде шпионки и спать с каким-нибудь своим конкурентом, выуживая из того информацию? Безумная идея, но иначе отчего такая секретность? Работа, на которую уйдет не больше трех месяцев и в которой требуется секс. Насколько же это омерзительно! Из горла Полетт вырвался истерический смех. Уровень ее сексуального «опыта» поднимал подобное предложение до высот трагикомического фарса… но только Франко этого не знал.

Полетт резко распрямила плечи.

— Тебе, вероятно, нужна уличная девка…

— Дорогая, о чем ты говоришь? — Франко пронзил ее полным высокомерия взглядом. — Ты что, с ума сошла? Мне нужна женщина, которая умеет по крайней мере вести себя как дама…

— А ты ни с одной такой не знаком? — съязвила Полетт. — Впрочем, чему я удивляюсь? И во сколько постелей, как ты полагаешь, эта так называемая леди должна будет залезать по твоему требованию?

Медовые глаза стоящего перед ней мужчины сузились.

— Что за чушь ты несешь?

Полетт покраснела, внезапно почувствовав неловкость.

— Единственная постель, которую тебе придется согревать, — это моя собственная, — крайне сухо проговорил Франко.

Побледнев, Полетт недоверчиво уставилась на него. Поставив на место нетронутый бокал с шампанским, неуверенной рукой она потянулась за плащом.

— Об этом не может быть и речи, — ответила она. — Я не собираюсь торговать своим телом даже ради того, чтобы спасти своего отца от тюрьмы! К чему такие ухищрения, Франко? Разве ты не мог прямо предложить мне стать твоей любовницей? Так вот, я отвечаю тебе: нет, нет и нет! Да я лучше пойду на панель!

Блестящие золотистые глаза окинули ее бесстрастным взглядом.

— Тогда иди… больше мне с тобой не о чем говорить.

— Но я еще не закончила, — ядовито заметила Полетт. — Шесть лет назад ты вошел в мою жизнь мрачной тенью и постарался ее разбить. Не было на свете человека, которого я ненавидела бы сильнее, чем тебя! Почему ты так стремился разрушить мою жизнь? Единственно из-за своего самонадеянного тщеславия, эгоизма и похоти. Для тебя не имело значения, что я помолвлена с другим человеком и что я любила этого человека. Для тебя не имело значения, что ты можешь заставить его страдать так же, как ты заставил страдать меня. Какой чудовищный эгоизм!

— Это ты заставила его страдать, а не я, — лишенным всяких эмоций голосом возразил Франко.

Полетт содрогнулась.

— Ты решил расстроить нашу связь…

— Если бы ты по-настоящему любила его, то я был бы бессилен. Ту силу, которой я обладал, дала мне ты…