Елена Лобанова - По обе стороны любви

Перескакивая с сюжета на сюжет, Вероника занимала руки вязанием — заканчивала Туськин свитер. Очевидно, она с самого начала неправильно рассчитала петли — свитер и теперь получался на пару размеров больше нужного. Исходной фиолетовой пряжи не хватило, и она — без особой, впрочем, надежды — попросила Николая поискать кулек с разноцветными клубками.

Кулек был доставлен на следующий день. «Нашел?» — удивилась она. «А чего не найти? — удивился, в свою очередь, супруг. — В своем доме!» И свитер расцвел снизу радужной полоской. Вероника рассматривала его с недоверием. Неужто с одним старым долгом было покончено?

Тем временем Туська затребовала набор фломастеров, и ключевые моменты «сказок» были запечатлены в ее альбомчике для рисования. Некоторые эпизоды за неимением свободных страниц пришлось перенести на обложку.

Перелистав этот альбомчик в один из утренних обходов, бог Василь Филиппыч не терпящим возражений тоном объявил, что творческое дитя вместе с мамашей уже намозолили ему глаза и пора им, пожалуй, убираться восвояси. В заключение он повелел Туське дома сразу начинать играть в футбол — тем самым мячом, на котором в прошлый раз не удалось попрыгать.

При этих словах Вероника замерла на месте, не осмеливаясь поверить ушам. Туська же осведомилась разочарованно: «Домой? Уже-е-е?» Две-три слабонервные мамаши рядом прослезились.

Вечером Вероника раскладывала вещички по кулькам. Руки у нее тряслись. Палатные мамы помогали советами.

— Телефоны у всех записала? А адрес ясновидящей?

— Главное — не ясновидящей, а ты ножку ей разрабатывай! Гимнастику, как Василь Филиппыч показывал!

— Да будем, будем…

— Это ты сейчас — «будем», а дома только порог переступишь — и понеслась! Все мы такие…

— Ничего не понеслась… И апельсины не возьму. Вы что, сбесились?!

— Вернешься — назавтра сразу в церковь, благодарственный молебен.

— И толченую яичную скорлупу. Для костей первое дело — яичная скорлупа.

— Апельсины забери! Не знаешь, что в больнице ничего оставлять нельзя?! Примета же! Маришке своей отдашь. Девчонка у тебя — тьфу, тьфу!

— Красавица, умница! И знаешь, что я тебе скажу? Она еще и удачливая у тебя!

— Ма-а-ам! — вдруг капризно затянула во всеуслышание Туська, решив, как видно, обратить внимание и на себя. — А ты когда меня на свое представле-е-ение возьмешь?

Мамы удивленно примолкли. Переглянулись:

— Это она про что, Верунь?

— Понятия не имею! — отмахнулась Вероника.

Слово «представление», впрочем, что-то будило в памяти. Что-то определенно неприятное и суетливое — не стоило даже вдумываться. Она старательно сложила новый радужный свитер и сунула поглубже в кулек с одеждой. Кулек треснул и разорвался.

— Черт…

— Да ладно, у меня целый есть, вон под кроватью возьми.

— Лучше вот этот. Смотри, на двадцать кило!

Вероника присела на раскладушку, к которой успела привыкнуть. Успела она привыкнуть и к этим негромким голосам, блестящим глазам, рукам, готовым протянуться навстречу — с кульком, апельсином или игрушкой для Туськи. В окружении этих рук, глаз и голосов можно было жить…

Будто в окружении сестер.

— Ну че? Оклемались, страдальцы? — Светлана чмокнула ее в щеку и плюхнула в руки колючий ананас. — Тут еще тортик, поставь куда-нибудь. Фруктовый! Любят твои?

— Ой, Светик, ну зачем ты… еще бы они не любили! Проходи-проходи, давай сюда пальто… Вот умница, что пришла! Сейчас будем Новый год встречать. Наконец-то! По-настоящему!

— А твои где же? — заглянула Светлана в комнату. — Детвора, супруг? Пострадавшая ваша?

— Да Коля их гулять повел, в зоопарк… ой, то есть это они сначала в зоопарк хотели, а пошли, кажется, на автодром.

— Образцовый отец! — похвалила Светлана, входя в кухню и разглядывая новенькие прихватки. — Наверстывает дефицит движения и впечатлений… Ну, а мы чего киснем?

Вероника вздрогнула. Все-таки она успела отвыкнуть от Светкиного ясновидения и способности определять НЕЛАДНОЕ даже затылком.

В ту же минуту Светка обернулась и на глазок с точностью до десятой доли градуса измерила угол изгиба ее бровей.

— Чего хмуримся? Колись давай, подружка: какие проблемы? Чего опять страдаем? Туська сильно хромает, что ли?

— Н-нет, не очень так… То есть это, говорят, они все сначала. Главное, что снимок вроде нормальный… А твои как? Надюшка? — торопливо повернула Вероника разговор в сторону, уклоняясь от сеанса психоанализа.