Ольга Егорова - Капля света

Ту самую картину, про которую писала Кнопка в своем последнем письме. Череп в железной каске. Наклонился, поднял с пола. «Воин, — прочитал в углу. — Сальвадор Дали».

Долго стоял, вглядываясь в пустые глазницы… Потом обернулся и увидел ее.

Она стояла в проеме двери. По щекам ее текли слезы.

— Лера, — прошептал он. — Лера…

Она медленно подошла к нему. Словно на ощупь… Он прикоснулся пальцами к ее лицу. Потом прикоснулся губами. Слезы были солеными и горячими…

— Быстрее! Быстрее же! — Он тянул её за руку, проклиная эти тонкие ее каблуки-шпильки, которые скользили по льду. — Лёра, прошу тебя, мы же опоздаем! Мы никуда не уедем! — Я не могу быстрее, Сережа! — откликнулась ока. — Скользкая подошва…

В этот момент она вскрикнула и остановилась. Следуя за ее взглядом, Сергей заметил, что с ногами ее что-то не в порядке. Как-то неровно они стоят на ровном обледеневшем асфальте…

— Что? Что случилось? — спросил он безнадежно, уже почта догадавшись…

— У меня, кажется, снова сломался каблук, — простонала она. Подняла на него глаза и — беспомощно рассмеялась.

Он смотрел на нее. Он пытался быть серьезным. Он напоминал себе о том, что завтра должен быть на работе, что ой не может опоздать, что на него рассчитывают, что у него в конце концов испытательный срок…

— Ну ведь немного совсем осталось. Совсем чуть-чуть, — беспомощно разведя руками, простонал он в ответ. — Ну почему именно сейчас… Иди сюда. Иди, я донесу тебя до вагона…

— С ума сошел! У тебя же сумка…

Он не стал ее слушать. Сумка и правда была тяжелой. Не слишком быстро у него получалось нести обе свои драгоценные ноши…

Метров пятьдесят еще идти оставалось, когда он услышал гудок отъезжающего поезда, а потом увидел, как медленно он пополз по первой платформе.

— Ну вот, — сказал он без эмоций и опустил ее на землю.

— Сережа, прости. — Она прикоснулась к его лицу своей ладошкой в пушистой варежке — Прости меня, это я во всем виновата… Мы теперь никуда не поедем?

— Мы поедем! — почти спокойно ответил он. — Поедем все равно. Только на другом поезде. Следующий поезд на Москву, кажется, через три часа…

— Три часа. — Она обрадовалась. — Три часа — это замечательно. Значит, у нас есть время вернуться…

— Придется вернуться. У тебя есть другие сапоги?

— Сапоги? Ах да, сапоги. Есть, конечно. Настины зимние сапоги остались, у нас с ней размер одинаковый. И сапоги заодно переодену. Только не это главное.

— А что? Что главное? Ты снова о работе? Мы же договорились — позвонишь, объяснишь…

— Дерево, — прошептала она. — Мне обязательно нужно взять с собой дерево. Я не могу его бросить…

— Дерево? Ты собираешься взять с собой в Москву дерево?

— Ну да, — подтвердила она. — Дерево.

Он смотрел на нее. Он знал, что любит ее. Что будет любить всегда… Только одного не мог понять; для какой цели ей понадобилось тащить с собой в Москву какое — дерево. Почему это для нее так важно, и собственно, каким образом все это будет происходить?

Но он уже готов был выкорчевывать это ее дерево из мерзлой земли. Если это для неё так важно.

—Лимонное дерево, — донеслось до него. — Оно маленькое совсем. Почти росток. В горшке семечко проросло…

— Да, — ответил он. — Да, конечно. Мы возьмем с собой твое дерево. Все деревья, которые ты захочешь. Только нам нужно поторопиться…