Максин Барри - Долгожданная развязка

— Премного благодарен. — У них была такая игра, все эти ухмылки, весь этот смех. Чтобы прикрыть страх и укрепить дух. До какой-то степени срабатывало. Только в такие моменты, как сейчас, страх рвался наружу, камнем давя на их души.

В тот первый вечер Парис, наконец устав переживать, одетым лег на постель. В половине девятого утра его разбудил звук открываемой двери, и он быстро стряхнул сон при виде высокого рыжего француза. К счастью, Уэйн не стал его мучить и изложил все кратко. Даже сейчас, когда он перекинул тело через каменные перила, вцепившись в плети плюща, и у него слегка закружилась голова от высоты, он помнил, что сказал тогда Уэйн, слово в слово:

«Мария согласилась вернуть деньги, уверен, тебе приятно это слышать. Однако ей понадобится несколько вечеров, чтобы их проиграть. — Заметив его изумленный взгляд, Уэйн улыбнулся. — Я настоял, чтобы она потеряла эти деньги так же, как приобрела. Как только это произойдет, я тебя отпущу. — Парис, видимо, выдал себя в этот момент, потому что красивое лицо Уэйна стало насмешливым. — Ты думаешь, я собираюсь тебя убить? Дурак, мне это ни к чему. Если ты пойдешь в полицию и расскажешь, что я тебя здесь держал, они рассмеются тебе в лицо. — Терпение оставило Уэйна, и он махнул рукой типично французским жестом. — Подумай хорошенько, — закончил он. — У меня много дел».

Никогда в своей жизни Парис не испытывал такого облегчения.

Когда он снова повалился на кровать, то ощутил чье-то присутствие в комнате. Но это не француз вернулся, в дверях стоял, засунув руки глубоко в карманы, парень его возраста с встревоженными глазами.

— Кто ты такой, черт побери? — спросил незнакомец…

— Так ты как? — спросил сейчас тот же голос.

Парис взглянул вниз на Трэвиса, который пристраивал ногу понадежнее в гуще тонких ветвей плюща.

— Пока ничего. Черт, как до земли далеко.

— Это точно, — мрачно подтвердил Трэвис.

Чтобы спуститься на веранду, пленникам потребовалось меньше минуты. Они огляделись, прислушались. Все тихо. Целый день они наблюдали за тем, как охранники обходят территорию, и составили расписание. Тени уже начали сгущаться, и, по их расчетам, охранник, патрулирующий этот сектор, не появится еще десять минут. Парис ущипнул Трэвиса за руку, и они помчались, низко пригнувшись к деревьям. Когда из дома их уже нельзя было заметить, они пробежали вдоль ряда деревьев и спрятались за последним стволом. Перед ними лежал огород, где негде было укрыться.

— Замечательно, — сердито пробормотал Парис. За огородом тянулась сплошная стена. — Должна же быть в этой треклятой штуке хоть какая-нибудь дыра.

Трэвис отрицательно покачал головой.

— Нет, ни малейшей, уж поверь. Я ведь здесь дольше, чем ты, забыл? — Они угрюмо рассматривали красную кирпичную стену с колючей проволокой по верху. — Надо отдать должное старику, — заметил Трэвис с горьким сарказмом, признавая поражение. — Тюрьмы строить он умеет.

Парис взглянул на стену и снова припомнил вчерашнее утро. Сначала оба решили, что это очередная хитрость Д'Арвилля: Трэвис не был уверен, что Парис не новый лакей отца, Парис подозревал Трэвиса в том же. Но после нескольких подозрительных вопросов они постепенно преисполнились доверием друг к другу. Парис ужаснулся, узнав о пожаре в Нью-Йорке и жизни Трэвиса на улице. А он еще считал испытанием свое безболезненное похищение.

— Слушай, эти палки мы никак не можем использовать? — с безнадежным отчаянием спросил Трэвис, указывая на подпорки у бобов, но Парис покачал головой.

— Сомневаюсь. Разве что ты попробуешь перепрыгнуть через стену манером прыгуна с шестом.

Внезапно по голубым глазам друга Парис понял, что тот заметил что-то за его спиной. Он медленно оглянулся и увидел двух вооруженных охранников в форме, которые наблюдали за ними.

Пленники молча последовали за охранниками в дом. Сделать было ничего нельзя. У подъезда они заметили «феррари» и поняли, почему их побег так быстро раскрылся: Уэйн вернулся домой.

Их привели в восьмиугольную комнату, где пол был выложен в черно-белую клетку. Уэйн сидел за роялем и что-то наигрывал. Когда они вошли, он поднял голову. В голубых глазах Д'Арвилля чувствовалась такая сила, что Парис невольно сделал шаг назад. Трэвис, уже поднабравшийся опыта, выдержал этот ледяной напор и остался на месте.

Уэйн медленно поднялся и подошел к ним, вернее, к Трэвису. Когда он оказался на расстоянии всего нескольких дюймов от него, отец и сын уставились друг на друга, и Парис понял: такая конфронтация для них привычное дело. В комнате стояла мертвая тишина.