Игорь Матвеев: Прощай Багдад

— Смогу. Конечно, смогу, — с нескрываемой радостью ответил он.

— Тогда до вечера.

— До вечера, Лена.

После обеда она пошла в читальный зал, взяла нужные к завтрашним лекциям книги и попыталась что-то конспектировать, но ничего не лезло в голову. То есть лезло — но совсем не то. «Влипла, девочка!» — подумала она и, сдав справочники, отправилась в общежитие.

К счастью, ее соседки по комнате не было. Лена упала на кровать и уставилась в потолок. Если прибегнуть к избитому сравнению и уподобить свою жизнь книге, то, похоже, Судьба собиралась вписать в нее какую-то совершенно новую, не похожую на прежние главу. Или уже начала? А, в общем-то, написанное прежде даже не тянуло на главы — это было так, затянутое предисловие, пролог. Детство, школа, юность, первое увлечение — не забытое, но уже такое далекое… Ну и что? У всех так. Только теперь, после встречи на вечере, появились первые строчки настоящей главы — главы под названием «Любовь». Женский инстинкт подсказывал ей, что она тоже понравилась Ахмеду, понравилась с первого взгляда — иначе он отказал бы ей, как и той девушке, что пыталась пригласить его до нее. А после встречи в столовой, после его слов «Хочу увидеть вас», нет, даже не слов — взгляда, который не может солгать, она была совершенно уверена, что их отношения будут иметь продолжение. Долгое и серьезное. Вот только насколько серьезное?

Лена взглянула на часы: половина пятого. Как быстро летело время во время их первой встречи, и как невыносимо медленно оно тянется сейчас! Почему она сказала в семь? Почему не в шесть… Тогда оставалось бы всего полтора часа. Почему не в пять? Тогда они вообще увиделись бы уже через полчаса! Черт, что со мной творится? Не хватало еще втрескаться по уши накануне госэкзаменов!

Мысли ее вернулись на землю. Она вскочила с кровати и, открыв шкаф, стала решать, что надеть на свое первое свидание с Ахмедом. Не то чтобы выбор был большой, но все же…

— По радио и телевидению было выступление Хусейна, — объявил вернувшийся со службы Ахмед. Он поцеловал жену в щеку и поставил портфель с бумагами на тумбочку в прихожей. От Лены не ускользнуло, что ее муж чем-то озабочен.

— Ну и что? — пожала она плечами.

Вице-президент Ирака Саддам Хусейн в последнее время развил небывалую активность, его имя упоминалось на телевидении и в прессе намного чаще, чем самого президента — Ахмеда Хасана эль-Бакра. Он постоянно выступал с речами, призывая арабскую нацию к единению, клеймил империалистов и сионистов, наносил визиты в зарубежные страны. Ходили слухи, что Бакр тяжело болен, и переход всей власти в стране к Хусейну — лишь вопрос времени.

Ахмед приложил палец к губам, напоминая, что здесь говорить нельзя. Елене давно уже пора было привыкнуть к тому, что в стране не только прослушиваются все телефоны, но в большинстве домов государственных чиновников, ученых и лиц, работающих на оборонных предприятиях, также установлены «жучки».

Она кивнула и последовала за мужем на улицу. Они сели на резную скамейку в саду под огромной финиковой пальмой, роскошная крона которой надежно защищала их от горячего полуденного солнца. Прежде чем начать говорить, Ахмед внимательно огляделся.

— Оказывается, недавно в армии были обнаружены подрывные коммунистические элементы, — вполголоса произнес он. — Несколько дней назад прошла э… чистка. Так по-русски?

Лена машинально кивнула.

— А это значит, опять горы трупов. Они всегда говорили, что военные не могут быть в стороне от политики, — продолжал Ахмед. — Что партийная деятельность в армии разрешена при условии, что это партия Баас, — он усмехнулся. — Помнишь, ты рассказывала анекдот, как Брежнев пришел на базар выбирать арбуз, а продавец дает ему один и говорит: «Выбирайте, Леонид Ильич». А тот ему: «Что же здесь выбирать, когда он один?» — «Вы у нас тоже один, Леонид Ильич, — отвечает продавец, — но ведь вас мы выбираем!» У нас, как видишь, то же самое: можно состоять в какой угодно партии — только эта партия обязательно должна быть социалистической партией Баас. Полная свобода политического выбора — как у вас в Союзе!

— Но ведь ты и сам баасист, Ахмед!

Он криво усмехнулся.

— Баасист, конечно. Без этого я не смог бы сделать себе карьеру.

Ахмед еще раз огляделся и, не обнаружив никого поблизости, тихо спросил:

— Ты не догадываешься, что за работу они предлагали тебе в прошлом месяце?

Она недоуменно посмотрела на него, не понимая, к чему он клонит.