Юлия Добровольская - Люби себя, как я тебя (сборник)

В центре стоял большой овальный стол. Над ним светился матовый зеленый шар с отверстием внизу, свет из которого падал на букет крупных садовых ромашек. Стол был застелен скатертью в желто-белую клетку. В серебряных подсвечниках стояли желтые свечи. Зеленые в белую клетку салфетки лежали около трех приборов из белого фарфора и прозрачного стекла.

— А вы художник, Анна, — сказал Лев, оценив обстановку.

Он заметил небольшой столик с пристроенным торшером и поставил на него свое сооружение. Нажал кнопку, и клумба засияла нежным разноцветьем.

— Замечательно, — сказала Анна и вышла за чем-то в кухню.

Лев принялся осматривать стены, увешанные картинами, и полки стеллажей, заставленные разными забавными штуковинами и фотографиями в рамках.

Он разглядывал черно-белый снимок: прислонившись плечом к березе, стоит его новая знакомая, с другой стороны дерева в той же позе — мужчина в очках, а между ними, спиной к стволу, мальчик лет пятнадцати.

Неслышно подошедшая Анна взяла рамку в руки и провела ладонью по стеклу.

— Это их места мы пытаемся сейчас заполнить? — Голос Льва был надтреснутым.

Анна поставила карточку на место.

— Сегодня… — Она помолчала. — Сегодня исполнилось ровно сорок месяцев, как их самолет разбился при посадке… Они летели с каникул, а я их встречала…

— О господи!.. Прости! Идиот… Прости меня.

Лев ходил по комнате, лупя кулаком о ладонь.

— Анна… прости. — Он подошел к ней и коснулся плеча. — Пожалуйста, прости.

— Не надо… Ты же не знал. — Она повернулась к нему, ее лицо было почти спокойным.

— Все равно, прости.

— За что?

— За то, что я подумал о тебе… так подумал.

— Как ты подумал?

— Ну… я допустил мысль, что ты… из тех женщин… которым…

Анна закрыла его рот ладонью:

— Не надо. Ты так не думал… И я не из тех… К тому же именно сегодня… там, в аэропорту… оно… это оставило меня. Правда. — Она подняла лицо. — Помнишь, когда я, как полоумная, хихикала и чуть не сбила тебя с ног… я еще не понимала, что происходит. Впервые с того дня я смеялась… А вот это… — Анна протянула Льву портрет молодой эффектной женщины с короткой стрижкой, — моя сестра. Это она должна сидеть вот здесь со своим женихом… Я его, правда, никогда не видела… Ты что, знаешь ее?

— Н-нет. С чего ты взяла? — Лев торопливо поставил рамку на место.

— Показалось… Мир-то тесен. Давай есть. Не ждать же до завтра, пока они соизволят прилететь!

Когда первый голод был утолен, Анна поднялась, выключила свет и зажгла свечи.

— Какую музыку вы предпочитаете на десерт?

— Что-нибудь, что не требует усилий для переваривания.

— Шадэ пойдет?

— Вполне.

Она вставила диск, зазвучала музыка.

— Сын заклеймил бы позором мой нынешний вкус.

— Анна…

— Все хорошо… — Она села на свое место. — Я много думала… молилась, как умела… Ты веришь в Бога?

— М-м-м… скорее да, чем нет.

— Вот и я… В последний год я часто видела сон: муж и сын машут мне рукой и говорят: «Не беспокойся, у нас все в порядке, мы встретимся, но не очень скоро, не скучай», ну и в том же роде. А недавно они сказали мне это и, обнявшись, ушли. — Анна вытерла навернувшиеся слезы. — Не бойся, я не буду… мне правда необычайно легко сейчас. Я думала, что это никогда не кончится… я как умерла тогда, вместе с ними… Только быть мертвой на земле гораздо тяжелее. Прости, я больше не буду, — спохватилась она.

— Анна, говори, я прошу тебя. — Лев протянул руку и положил на ее ладонь. — Выговорись, если нужно.

— Правда?

— Да. Конечно.

— Все-все?

— Все-все.

Она посмотрела на Льва и поняла, что он готов слушать.

— Выговорись… Ты прав, я никогда не говорила об этом ни с кем. Даже с родителями… даже с сестрой, хоть мы очень близки. Я словно могильную плиту положила на душу… на себя, на свою жизнь… Алеша был младше меня… намного младше. Я влюбилась в него… как-то случайно… Случайно! — усмехнулась Анна. — После того, как мы расстались с первым мужем… Мы тогда жили далеко, на Севере. Алеша был болен. Я долго не знала этого и мучилась, мне казалось, что он не любит меня, а просто развлекается… он то появлялся, то пропадал… Он не объяснял — гордый… Я не спрашивала… тоже гордая. Когда он поправился, то сделал мне предложение. Мы очень любили друг друга. Мы были по-настоящему счастливы. Я даже чуть ребенка не родила… Но потеряла, едва забеременев… Может, Бог все знал наперед и решил, что мне будет тяжело… с ребенком и без любимого. — Анна замолчала.