Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга вторая

— Я так рада, Вик, что ты встретился с Катарин и вы снова с нею подружились. Она провела несколько страшных лет в психиатрической клинике в Лондоне.

— Да, Ник мне кое-что рассказывал. В любом случае я не из тех, кто подолгу держит зло на других. Мы все понаделали массу глупостей в те годы. Молодость! Правда, я сам был тогда не так уж молод, и мне-то следовало быть умнее. Как ни говори, мне тогда было уже за сорок.

Франческа посмотрела на него и улыбнулась.

— Ты не слишком изменился с тех пор, честное слово. Лицо стало немного потверже, но загар на нем все такой же восхитительный. Такого мне не доводилось встречать больше ни у кого.

— Спасибо на добром слове, но седины у меня в голове заметно прибавилось, детка.

— Она тебе идет, особенно вот эти серебряные пряди по бокам головы. Кажется, звонят в дверь. Это Ник и Катарин.

Франческа вскочила и поспешила к дверям, где почти столкнулась с влетевшим в комнату Ником, белым как полотно, с широко раскрытыми глазами. Он захлопнул за собой дверь и молча уставился на них.

— Никки, что случилось? — спросила встревоженная Франческа.

— О, Франки, Франки, она уехала! Господи, она скрылась, ни оставив ни записки, ничего. Как мне теперь отыскать ее?

Виктор поднялся с обеспокоенным выражением на лице. Он подошел к ним, взял Ника под руку и подвел к креслу.

— Успокойся, старина. Чес, дай ему чего-нибудь выпить. Тебе вина или водки?

— Лучше водки, — пробормотал Ник.

Франческа склонилась над ним и несколько раз погладила Ника по плечу.

— Отдохните немного, Ник. Вы совсем запыхались, дорогой.

— Я бежал всю дорогу. Думал, что она сказала вам что-то, может быть, по телефону или заезжала к вам.

Виктор, выглядевший не менее удивленным, чем Франческа, переглянулся с ней, недоуменно приподняв по своему обыкновению одну бровь. Он дал Нику водки и, взяв Франческу за руку, усадил ее на диван рядом с собой.

— Теперь, Никки, я думаю, тебе стоит все рассказать по порядку с самого начала.

Ник набрал полную грудь воздуха и пересказал им те ужасные события, которые поведала ему Катарин прошлым вечером, и они оба были не меньше его поражены и расстроены его сообщением. Несколько раз голос Ника срывался, он постоянно сморкался, борясь с подступающими слезами. Виктор порой прерывал его рассказ, чтобы уточнить некоторые медицинские детали, кивал головой и продолжал внимательно слушать. Посреди печального душераздирающего рассказа Ника Франческа тихо заплакала, утирая руками слезы. Виктор обнял ее за плечи, достал из кармана носовой платок и протянул ей.

Наконец Ник замолчал, отпил глоток водки и закурил сигарету, после чего заговорил снова:

— Итак, я дошел до того места, как проводил ее до апартаментов Лазаруса. Потом я встречался с тобой, Вик, а в половине десятого вечера забрал ее оттуда и вместе с ней вернулся в «Карлайл». Я ушел из ее номера в шесть утра, потому что торопился поскорее вычитать гранки нового романа. Я хотел поскорее разделаться с этим, чтобы все внимание в предстоящие месяцы уделить Кэт. Она проснулась, когда я выходил, и я обещал зайти за ней в десять минут первого, чтобы ехать сюда на ленч. В назначенное время я пришел в «Карлайл», но она уже выехала из отеля, около десяти часов, по словам портье. Она не оставила ни записки, ни своего нового адреса. Не могу понять! Я обязан ее отыскать. Неужели вы не понимаете, что она нуждается во мне? Но почему? Зачем она так поступила?

Ник вскочил, подошел к окну и остался стоять там, сгорбившись, глядя на улицу.

— О Боже! Бандероль! — вдруг вскочила Франческа. Она положила ее в кресло у двери и сейчас, бросившись туда, схватила сверток и вручила его Нику.

— Это доставили для вас сегодня утром, пока меня не было дома.

Дрожащими руками Ник стиснул сверток.

— Это почерк Катарин, — прошептал он. Когда Ник сорвал бумагу, у него в руках оказалась ярко-оранжевая коробка от «Гермеса». Ник сразу узнал ее. Раньше в этой коробке была ее сумочка, любимого Катарин фасона «Келли», который она предпочитала всем другим. Внутри коробки он обнаружил три футляра от «Тиффани», три конверта и завернутую в салфетку книгу для записей, лежавшую на дне. На ее переплете Ник прочитал тисненную золотом надпись: «В.Л. от К.Т.». Он положил книгу обратно в коробку, схватил адресованное ему письмо и торопливо вскрыл конверт. Пока он медленно, надев очки, читал, слезы непрерывно текли из его глаз и струились по щекам.

— Здесь еще есть письма для вас обоих, — с трудом выговорил он надтреснутым от переполнявших его чувств голосом и отошел в дальний конец гостиной, пряча от них искаженное страданием лицо. Невыносимая грусть переполняла его.