Нора Робертс - Женская месть

Вместе со слугами, телохранителями и секретарями они заняли целый этаж отеля «Крийон». Фиби с дочерью проводили в отведенные им апартаменты и оставили одних.

– Не можем ли мы пойти поужинать в место, которое называется «У Максима»? – спросила девочка, вспомнив разговор с подругой.

– Не сегодня, дорогая.

Фиби посмотрела в замочную скважину, страж был уже на месте, стоял за дверью. Даже в Париже гарем оставался гаремом. Когда Фиби обернулась и взглянула на дочь, лицо ее было бледным, но она улыбалась и старалась изо всех сил, чтобы голос ее звучал беззаботно.

– Нам пришлют на ужин все, что пожелаешь, – сказала мать.

– Вижу, что здесь мы будем жить по законам Якира, – вздохнула девочка и оглядела комнату, обставленную изящной мебелью. Она была такой же роскошной, как и помещения в гареме. Но в отличие от их гарема в этой комнате имелись окна. Их можно было открыть, но Адриенна не решилась это сделать. Она просто приблизилась к окну – перед ней лежал вечерний Париж. Подмигивали огоньки, придавая городу праздничный вид. Она была в Париже, но ей не разрешали стать его частью. Это можно было сравнить только с одним: как если бы ей дали самую прекрасную драгоценность в мире и разрешили полюбоваться ею всего несколько минут, а потом отняли и заперли в подвале.

Как и ее дочь, Фиби влекли окно, огоньки, шумная жизнь большого города. И ее тоска по всему этому стала еще сильнее, потому что когда-то она была свободной.

– Завтра будет самый волнующий день в твоей жизни. – Мать прижала к себе Адриенну и поцеловала ее. – Ты ведь мне веришь, да?

– Да, мама.

– Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо, клянусь. – Мать прижала к себе дочь, потом внезапно выпустила ее. – А теперь можешь наслаждаться видом из окна. Я вернусь через несколько минут.

– Куда ты?

– Всего лишь в другую комнату, не бойся.

Фиби улыбнулась, надеясь подбодрить не только дочь, но и себя.

– Посмотри в окно, малышка. В это время суток Париж прекрасен.

Фиби закрыла дверь, отделявшую гостиную от ее спальни. Пользоваться гостиничным телефоном было рискованно. Она уже много дней обдумывала, как ей поступить и что сделать, чтобы все, что она задумала, смогло осуществиться. С того момента, как Абду объявил о путешествии, она не прикасалась ни к пилюлям, ни к виски. Голова ее была ясной, как никогда еще за все эти годы. Настолько ясной, что она чувствовала себя несколько странно. Звонить было опасно, но Фиби не могла придумать ничего другого и решила воспользоваться телефоном. Она надеялась только на то, что Абду не заподозрит в предательстве женщину, которая покорно терпела все унижения столько лет.

Фиби сняла трубку. Она ощущала ее в своей руке как чужеродное тело, как нечто, принадлежащее к другой эпохе, и была готова посмеяться над собой. Она была взрослой женщиной, жила в двадцатом веке, и все же прошло чуть ли не десять лет с тех пор, как она прикасалась к телефонному аппарату. Ее пальцы дрожали, когда она набирала номер.

– Вы говорите по-английски? – спросила Фиби французскую телефонистку.

– Да, мадам. Чем могу служить?

«Бог все-таки есть», – подумала Фиби и почувствовала себя немного увереннее.

– Мне нужно отправить телеграмму. Срочную. В Соединенные Штаты, в Нью-Йорк.

Адриенна стояла у окна, прижав руки к стеклу, будто могла одной только силой воли расплавить его и стать частью мира, простиравшегося снаружи, частью жизни, струившейся мимо. Девочка чувствовала – с матерью творится что-то неладное. В глубине души она опасалась, что Фиби больна и их скоро отправят обратно, и она никогда больше не увидит такого места, как Париж, не увидит женщин с обнаженными ногами и накрашенными лицами, высоких домов с сотнями огней. Адриенна подозревала, что отец ее будет доволен, если она увидит этот мир, но не соприкоснется с его жизнью, почувствует ее аромат, но не узнает вкуса. Для него это будет еще одним способом наказать ее за то, что она не оправдала его ожиданий.

Абду был легок на помине. Не успела она о нем подумать, как он появился в их апартаментах. Адриенна обернулась. Она была мала ростом и миниатюрна, как кукла. В ее внешности уже проступали черты восточной мрачной красоты. Но Абду увидел только тоненькую девочку с большими глазами и упрямо сжатым ртом. Как всегда, взгляд его, обращенный на дочь, стал ледяным.

– Где твоя мать?

– Она в спальне.

Когда Абду шагнул к двери, Адриенна спросила:

– Можем мы куда-нибудь пойти сегодня вечером?