Луис Реннисон - И тогда оно упало мне в руки

Это почти гениальное произведение я посвящаю своей семье: мутти, вати, Соши, Джону, Эдуардо Дельфонсо, Хонсу, Либби, Милли, Эрроу, Джолли и выводку цыплят. Особая благодарность Кимбо — пусть она не обижается, что именно с нее были списаны пышные формы джорджиальной мамы, и особенно ее нунги. Особый привет Стране Вечнозеленых Киви, а также всем землянам и жителям Острова Уайт. Обожаю всех своих друзей, хотя порою они недооценивают мою гениальность. Вот они: Филиппа Мэри Хоп Прингл, Джулз с Монголом, Джимджэмз, Элтон, Джеддбокс, Джо Гуд, Лоззер, дорогой мой Джоф Томпсон, Элан Ди, Джипси Дейв, Ким и Сэнди, Дауниетраузерз и его очаровательная женушка, Миссис Эйч и ее партнеры, МиззМорган, Фил (да-да) Найт и его невеста, в которой течет кровь викингов, Рут, семья Коков, Рози, Шейла, Барбара, Кристин, и вся крутая туса из Парклендз. Обожаю Криса (орган), викария Деззера, юного Фила и его музыкальный коллектив из церкви Святого Николаса. Бэгги Эггисс, Дженни и Саймон, и, конечно же, Кэнди и семья Хьюлингсов. Привет игровому салону «Черный Пес», у меня только одна просьба — пустите меня скорее к джойстику. Обожаю и очень благодарна Клэр и Гиллону.

Ну и особое спасибочки издательству HarperCollins, растиражировавшим меня по всему миру. Чмоки Джилли и Сэлли из английского отделения, и нижайший поклон Эликсу Рейду. Привет с хвостиком талантливым редакторам из США. И вообще — мучос спасибос всем, кто пишет мне письма и признается в любви к моим книгам. Ну, пока. Ой, минуточку, забыла поблагодарить тех, кто раскупил мою книжку Dancing in my Nuddy-Pants — ведь именно благодаря им она попала в топ-лист бестселлеров New York Times. И теперь мне есть чем щеголять на званых обедах и всяких шикарных мероприятиях. Хотя, скажу вам, тяжеловато носить кулончик в виде пирамиды весом в четырнадцать фунтов… Эхма — но это цена славы. (Ха — цена моей собственной женской глупости — потому что призы ставят на полку, а не вешают на шею.)

Возлюбленные мои друзья!

Bonsoir! пишу вас из своей «берлоги, где рождаются мечты», в обыденной жизни называемой диваном. Я очень надеюсь, то вам понравится моя очередная книжка под названием «…и тогда оно упало мне в руки. Примечательно, что гамбургериане, то есть американцы, переназвали ее на свой лад: «Смешной Быстрый Верблюд» («Away Laughing on a Fast Camel»). Они, видите ли, посчитали, что мое название «…и тогда оно упало мне в руки» — двусмысленное. Во дают. Сравнили наш английский и их! Ведь у них значения слов совершенно не те, что у нас — это как застегнуть кофту не на те пуговицы. Например, слово «fag» у них, пардон, означает «гей», а у нас это сигарета или «бычок». Гамбургериане пришли в ужас от самой обыкновенной фразы, как то: «Элисон зажгла сигарету». На их языке это чуть ли не триллер про Элисон, которая сожгла бедного гея. Вот на какое непонимание я натолкнулась!

И все же, дорогие мои, я провела столько счастливых минут, часов и дней-недель-месяцев за написанием этой книги, а все ради вас! Хотя, поверьте, я могла бы преспокойно бить баклуши и почивать на лаврах. Мои воображаемые слуги Хуан и Карлос пытались отвлечь меня от работы музицированием, но я твердо сказала им (в своем воображении):

«О те, уберите свои гитары, и хватит бряцать, ибо мои читатели ждут от меня следующей книги».

Во как сильно я вас люблю.

Очень.

Правда.

Безо всяких преувеличений.

Причем люблю — всех до одного.

Ваша Джорджия.

P.S. С ориентацией к меня все в порядке, между прочим — просто у кого-то с головой не очень.

Небо серое… Облака серые… И даже трусы у меня и те серые — серые и безысходные, как моя жизнь. Хотя раньше они были белые и с кружавчиками. Просто мама по рассеянности кинула их в стиральную машину вместе с папиными черными семейными трусами…

Если бы людям выдавали ордена за тупизм, у моей мутти точно вся грудь была бы в орденах.

Сейчас я бы с радостью взбила кому-нибудь перинку [1] См. «Джорджиальные словечки», с. 242–248. Взбивать перину — девичий вариант слова избить. Мы делаем это не так круто, как мальчишки: в основном мы толкаемся, щипаемся или колотим друг друга подушками. , но пенять не на кого, разве что на Бога. Но Бог, хоть он и вездесущий, все же невидим. (Последним существом, кто попытался «взбить перинку» Богу, был Сатана, и кончил он в Аду, с полной ж. раскаленных мечей. А потом еще его засунули головой в кипящее варево, во как).