Татьяна Бочарова: Мой суженый, мой ряженый

— Странно. Меня здесь нет.

— Может, мы проглядели? — предположила Люба. — Давай глянем по новой.

— Давай, — согласилась Женя.

Они просмотрели списки еще раз, для верности проговаривая фамилии вслух. Результат оказался тот же.

— Не нравится мне это, — задумчиво проговорила Женя.

— Не пори горячку, — успокоила ее Люба. — Зайди к декану и спроси, где они тебя потеряли. Наверняка, ты тоже у Григорянца — тебе ведь этого хочется?

Женя промолчала и решительно толкнула тяжелую дверь. Декана на месте не оказалось, но зато в кабинете была замдекана Мурашова, симпатичная и довольно молодая женщина, прозванная студентами Мурашкой.

— Здравствуйте, Наталья Леонидовна, — поздоровалась с ней Женя.

Мурашка приветливо улыбнулась.

— Здравствуйте, Зимина. Выглядите отдохнувшей.

— Вы тоже.

Мурашка ничуть не обиделась на Женину фамильярность и, продолжая улыбаться, поинтересовалась:

— Вы что-то хотели?

— Да. Узнать, почему меня нет в списках.

— Как нет? — тонкие брови Мурашовой удивленно взлетели кверху.

— Так. Мы с Чакиной два раза просмотрели.

Мурашка на мгновение задумалась. Затем кивнула и проговорила, обращаясь к себе самой:

— Ну да. Ясно. Яков Борисович просто решил не афишировать.

— Не афишировать — что? — Женя в недоумении уставилась на замдекана.

Лицо той сделалось серьезным.

— Видите ли, Зимина, тут дело вот в чем. Вы ведь знаете, что ваши прошлогодние курсовые подписывал профессор Столбовой.

— Да, знаю. Но какое это имеет отношение к делу?

— Сейчас поймете. — Мурашова подошла поближе к Жене и остановилась, глядя на нее в упор. — Столбовой заинтересовался вашей работой. Весьма заинтересовался. Он назвал ее лучшей на всем потоке. И это еще не все. Он выразил желание лично руководить вашей преддипломной практикой, а впоследствии и дипломом.

Женя слушала Мурашку затаив дыхание. Она не могла поверить, что все происходит в реальности, а не во сне. Ее курсовой заинтересовался сам Столбовой! Маститый профессор, автор множества научных книг и методик, широко известный за границей, много лет преподающий в университете и два года назад параллельно с этим возглавивший кафедру прикладной математики у них в институте! Он предлагает ей руководство дипломом! Ей, ничем не примечательной студентке, девчонке! Да быть этого не может!!

Мурашка молчала, наслаждаясь произведенным впечатлением. Жене, наконец, удалось овладеть собой.

— Вы шутите, — проговорила она, сверля замдекана пристальным взглядом.

— Нисколько. Завтра в двенадцать вам нужно быть на кафедре. Столбовой будет вас ждать. Честь высокая, но нужно еще и оправдать ее. Так что — старайтесь, Зимина. Старайтесь, вы ведь девушка серьезная.

— Да, да, конечно, — пробормотала Женя, чувствуя, как лицо и шею заливает жар, — я буду стараться. Спасибо. — Она резко развернулась и почти вылетела из кабинета.

— Ну что, узнала? — тут же набросилась на нее Люба, ждавшая за дверью. — Да что с тобой! Ты вся красная как рак.

— Угадай, к кому меня распределили! — потребовала Женя, скрестив на груди руки.

— Неужели к Перегудовой? — изумилась Люба.

— К Столбовому!

— Чего ты мелешь! Столбовой не ведет дипломников.

— Теперь ведет. Завтра я должна быть у него на кафедре.

— Мама мия! — Люба всплеснула руками. — Что творится! Бедная твоя головушка! Мы ж тебя теперь не увидим.

— Почему это? — удивленно проговорила Женя.

— Да он тебя загрузит так, что мало не покажется. Он же маньяк, этот Столбовой, все говорят. Сам работает сутками напролет — и от других того же хочет.

— Я согласна работать сколько угодно, — решительно отрезала Женя. — Такой шанс представляется раз в жизни. Будь уверена, я его не упущу!

— Конечно, не упустишь. — Люба вздохнула и покачала головой. — Эх, Женька, Женька, тебе бы парнем родиться. Замечательный вышел бы карьерист. А так жалко — красота без дела пропадает. Ты в кафе-то пойдешь или сразу домой помчишься — к завтрашнему готовиться? — Она с надеждой глянула на подругу.

— Пойду, пойду, успокойся, — смягчилась Женя — и тут же предупредила: — Но только учти, ненадолго. Дел полно.

Назавтра без четверти двенадцать она уже стояла возле кафедры прикладной математики. Настроение у Жени было приподнятым, если не считать овладевшего ею легкого волнения. Она дождалась, пока стрелки на часах сойдутся на отметке «двенадцать», и, предварительно постучав, осторожно приоткрыла дверь.