— Неужели, папа? — она усмехнулась, затем рассмеялась. — Послушать тебя, так твоя дочь — чудо природы какое-то, настоящий феномен.
— Ну почему именно феномен, — усмехнулся он в ответ. — Просто у тебя голова на плечах, и хорошая, признаюсь, голова. — Он сделал паузу, ожидая, когда официант поставит суп и бокал с «Манхэттеном». — И в этом я не вижу ничего странного.
Официант поставил перед ней чашку с супом из морских деликатесов, и Фриско с наслаждением вдохнула ароматный запах блюда. Она чуть зачерпнула ложкой, попробовала и только тогда ответила:
— Стало быть, ничего в этом странного и нет, — удовлетворенно сказала она, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться над словами отца. Как ему было догадаться, что она сама вечно во всем сомневалась — и раньше, и сейчас.
Отец не продолжил тему, и Фриско сочла за благо не настаивать. Покуда они ели, разговор получался отрывочный, ни о чем конкретно. Хотя Фриско и видела, что отец весь как натянутая струна. Он выпил две порции, а когда официант пришел, чтобы убрать грязные тарелки, хотел было заказать еще, но тут вмешалась Фриско.
— Пожалуй, для разговора ты выпил вполне достаточно. Новая порция храбрости не прибавит, — сказала она и знаком отослала официанта прочь. — Теперь-то, полагаю, ты расскажешь мне, в чем проблема?
— Если не удастся ничего предпринять, я потеряю все свое дело, — выпалил он сдавленным от внутреннего напряжения голосом. Взгляд его застыл, лицо побледнело.
— Что?! — Фриско уставилась на него взглядом, исполненным крайнего изумления. Должно быть, отец преувеличивает. По крайней мере она искренне надеялась, что так оно и есть.
То, что он назвал словом «дело», именовалось компанией хирургических инструментов «Острое лезвие». Основанная когда-то родственниками матери, вот уже, столетие компания принадлежала их семейству. Пять лет тому назад, когда скончался дед Фриско, к матери перешли 55 процентов акций компании, так что в ее руках сосредоточился контрольный пакет. И весьма напрасно, — впрочем, с самого начала можно было сделать этот вывод, — Гертруда передоверила контроль над делами фирмы своему мужу. Гарольд чрезвычайно скоро доказал, что не обладает специальными знаниями, да и как управляющий — совсем никудышный. Не было у него также и генеральной концепции развития дела. И тем не менее до сего дня Гертруда даже не догадывалась о том, сколь серьезную ошибку она совершила.
Своего мужа она прямо-таки боготворила.
Занятая собственной карьерой и собственными проблемами, Фриско крайне редко появлялась под крышей компании «Острое лезвие». И как раз поэтому, хотя и знала о полной неприспособленности отца руководить большой фирмой, она и понятия не имела, как далеко зашли дела.
— Я хочу, чтобы ты все объяснил мне.
Вопрос прозвучал так резко, что Гарольд вскинул голову и тотчас же принялся говорить, торопясь и оттого проглатывая окончания слов.
— Я в долгах, у меня жуткие долги, — с необычной для себя откровенностью выпалил он.
— Сколько конкретно? — спросила Фриско. — И кому именно ты задолжал?
Он тяжело вздохнул.
— Несколько миллионов, — с трудом выговорил наконец он. — Я должен трем казино в Атлантик-Сити и еще в Лас-Вегасе двум казино.
Фриско замерла и недоуменно глядела на отца, будучи не в состоянии произнести хоть слово. Тянулось время, а она продолжала неподвижно сидеть, чувствуя тошноту и догадываясь, что вся кровь отлила сейчас от лица. Но оказалось, что это лишь начало. Прежде чем Фриско сумела оправиться и хоть что-то произнести в ответ, отец обрушил на нее второй удар.
— Мне… мне ведь приходилось помногу брать из тех денег, что принадлежат фирме. — С заметным усилием он проглотил слюну. — И теперь из-за этого у компании неприятности, ибо она оказалась не в состоянии справиться с большим долгом.
Боже праведный… У Фриско было такое чувство, что еще немного — и весь ужин полезет из нее обратно. И покуда желудок бунтовал, в голову не приходило ни единой мысли. Сглотнув солоноватую слюну, имевшую вкус страха и морских деликатесов, она в упор уставилась на отца.
— Как же ты мог! — выговорила наконец она яростным шепотом. — И как мать, она уже знает?
— Нет! — поспешил сказать он, и панический ужас промелькнул в глазах Гарольда. — Да я и не хочу, чтобы она узнала о случившемся. Обещай, что никогда не расскажешь ей.
— Да, но…
— Обещай мне, Фриско, пожалуйста.
— Ну ладно, ладно. — У нее голова буквально шла кругом. — Только ведь… — начала было она, однако отец тотчас же перебил ее.
Читать дальше