Джоан Хол: Сердцу не прикажешь

Раньше судьба хоть бросала вызов, заставляла самоутверждаться, а теперь сплошная тягомотина изо дня в день. Ничего яркого, поднимающего над буднями. Счастье, наслаждение… А что это такое?

Да и кто вообще говорил, будто феминизм освобождает?

Эх, повстречать бы эту самую бабу или этих баб, что заварили кашу со своим феминизмом. Уж она бы задала им парочку давно вызревших и, как считала Фриско, вполне корректных вопросов! И прежде всего спросила бы напрямую: «Вы что, совсем спятили?!»

Голосовать наравне с мужчинами, считать себя во всем равными сильному полу — конечно же, это прекрасно. Только вот так ли уж прекрасны результаты?

Однако Фриско не всегда была столь же решительно настроена по отношению к сторонницам женского равноправия.

Напротив, учась в колледже, слыла одной из наиболее активных и непримиримых феминисток. Она организовывала подруг, устраивала дискуссии, выходила с протестами — да чего только не было. Тогда все казалось ей таким увлекательным.

По окончании колледжа, вооруженная знаниями и имея на руках диплом, подтверждающий ее квалификацию, она презрительно отвергла уготованное ей теплое местечко в семейном бизнесе и с энтузиазмом принялась штурмовать бастионы тех компаний, куда традиционно принимали только одних мужчин.

Враг оказался слаб в коленках. Фриско сумела заполучить первое же место, на которое положила глаз. После чего они вместе с одной из лучших подруг, которая была и осталась непреклонной феминисткой, отметили эту победу Фриско бутылочкой шампанского.

Взбодренная своей победой и готовая любому дать отпор, она смело шагнула в корпоративный мир мужчин, самонадеянная и уверенная в себе.

Да, было времечко…

С тех пор прошло уже десять лет.

Десять лет могут пролететь как один миг, а могут и растянуться в бесконечность.

Да, в некотором смысле она сделала всех этих мужиков, однако за прошедшие годы от былого девичьего энтузиазма не осталось и следа.

В чем же дело? Почему то, что так отлично начиналось, теперь не доставляет ей никакой радости?

Когда именно одиночество принялось подтачивать ее душу?

Уставившись в чашку с совсем уже остывшим кофе, Фриско нахмурилась, задумчиво постукивая ложкой о блюдце.

Первая мысль была о том, что ведь именно грубая реальность жизни как раз и сделала горькой былую сладость.

Словом, она просто… ну, устала.

Интересно, как это удается выдержать тем женщинам, у которых и работа, и мужья, и дети? И вдвойне интересно, как они со всем этим управляются? К женщинам подобного типа Фриско испытывала чувство, близкое к восхищению. Раздумывая обо всех этих проблемах, она тупо глядела в чашечку с кофе, как будто именно там рассчитывала найти отгадку.

Фриско должна думать только лишь о себе самой.

О, как же она устала!

Устала быть такой, какая есть, делать то, что делает, устала от всего этого смертельно. Последнее время у нее не было сил даже приготовить себе что-нибудь простенькое, например, кинуть мясо на сковородку.

Господи, как хочется отдохнуть! Растянуться бы на пляже в жаркую погоду, а в руке — отпотевший холодный бокал чего-нибудь.

И чтобы никого рядом.

Последнее размышление навело ее на вторую из выношенных мыслей, а именно: почему у нее начали появляться приступы щемящего одиночества?

Не потому ли, что у нее не было приятеля, настоящего друга, с которым она могла бы делить ежедневные заботы и возникающие неприятности?

Впрочем, глупости это.

Она изобразила на своем лице гримасу и чуть поерзала в дорогом, мягком кожаном кресле на шарнирах.

Кому, скажите на милость, нужен приятель в собственном доме? Чтобы он постоянно болтался под ногами? Чтобы требовал к себе внимания? Отнимал время? Докучал своими мнениями, когда его об этом никто не спрашивает? А вечно самоуглубленная физиономия? А грязные носки и не менее грязные трусы?!

И дело вовсе не в том, что ее совсем не привлекали мужчины, хотя иные из ее подруг-феминисток вообще не терпели противоположного пола, для них мужчины — представители иного биологического вида, имеющего мало общего с людьми. Нет, были мужчины, которые нравились Фриско, даже вызывали у нее неподдельное восхищение. Однако среди них не было такого, кого Фриско могла бы полюбить. В высоком смысле этого слова.

У нее было несколько связей, и даже довольно длительных. Но рано или поздно выяснялось, что каждый из ее бой-френдов был уверен в архаичности понятия верность и не собирался ограничиваться лишь одной партнершей. Все ее мужчины исправно бегали за юбками, стараясь переспать с максимально возможным числом женщин, — а грязные носки и грязные трусы разбрасывались по ее дому.