Лавирль Спенсер - Сила любви

Она постучала в дверь и с замиранием сердца стала ждать. Через несколько секунд за дверью раздался его голос.

– Кто там? – Сразу видно – полицейский, всегда начеку.

– Это я, Ли.

Щелкнул замок, и дверь распахнулась, сметая стоявшие на резиновом коврике черные форменные ботинки. Кристофер предстал перед ней в носках, в форме, с примятыми после фуражки волосами. В руках он держал пластмассовый судок «Бифарони», из которого торчала ложка. По-видимому, он только что извлек его из печки, поскольку в квартире пахло свежеразогретой едой.

– Вот это сюрприз.

– Разве? Мы же оба поняли тогда в школе, что не сможем друг без друга.

– Ты – может быть, и поняла, а я нет. Я подумал, что, похоже, это конец. И, возможно, к лучшему для тебя…

Она робко улыбнулась, переводя взгляд с его волос на любимые голубые глаза, полные губы.

– Вы не против, офицер Лаллек, если я вас поцелую?

Она перешагнула через его ботинки, бесцеремонно обняла его и поцеловала. Он ответил на ее поцелуй, придерживая одной рукой ее, а другой – свой ужин. Поцелуй был сентиментально-сладостным, более исполненным неги, нежели страсти. Она чувствовала себя так уютно в его объятиях. Она так изучила его губы, что знала каждую их извилинку. Она целовала его с упоением, и ее влажный язык, медленно блуждающий по его рту, словно объяснял, насколько глупа была его хозяйка. Прервав поцелуй, они улыбнулись друг другу.

– Ммм… а что ты ешь?

– «Бифарони».

– Вкусно пахнет.

– Хочешь? Я могу разогреть и для тебя.

– Хм-мм… Да нет, ешь, ты же голодный..

– Не так, чтобы очень. Тем более, ты пришла.

– Ешь. Я буду смотреть на тебя.

Он усмехнулся.

– Будешь смотреть?

Она уперлась локтями в его бронированную грудь и указательным пальцем очертила контур его губ.

– Я буду смотреть, – бормотала она, – как эти губы смыкаются вокруг ложки и шевелятся, пока ты жуешь. Я так соскучилась по этому зрелищу.

Он хмыкнул:

– Нам, полицейским, не привыкать к людским странностям.

– Ешь свою дешевую лапшу, – нежным голоском пропела она.

Он взялся за ложку, но не отрывал от нее взгляда. Когда он набил рот, она поцеловала его в щеку – как раз в то место, где яростно заработали желваки. Он улыбнулся, проглотил лапшу и спросил:

– Так ты соскучилась по мне или по чему-то еще?

– Хм. Я вовсе не из-за того собираюсь выходить за тебя замуж, о чем ты только что подумал. Просто мне нужно, чтобы ты выравнивал мою стиральную машину, подстригал газон, убирал снег во дворе – ну, и тому подобное.

Он не успел поднести ложку ко рту: она так и замерла в его руке. Он сделал шаг назад, чтобы получше разглядеть ее лицо.

– Ты собираешься за меня замуж?

– Да, офицер Лаллек. Я собираюсь сбежать с тобой.

– Сбежать!

– И скорее, чем ты думаешь.

– Ты шутишь.

– Я устала выслушивать от других, что мне можно и чего нельзя. Я устала спать в холодной постели, есть в одиночестве, наблюдать, как ты курсируешь возле моего дома по ночам, думая, что я сплю и тебя не вижу.

– Когда это?..

– Я видела тебя. Ты проезжал в воскресенье в десять вечера и на следующий день, перед самым концом дежурства, да полно было таких вечеров.

– А как насчет сегодняшнего?

– Сегодня меня не было дома. Ллойд пригласил меня поужинать и заодно наставил на путь истинный. Потом я вернулась, приняла ванну, надушилась где только можно, надела чистое белье и сказала Джои, что отправляюсь делать тебе предложение.

– Неужели это правда? Чистое белье? И в каких местах, ты говоришь, надушилась?

– Везде, где только можно наслаждаться этим запахом вдвоем.

– Постой, держи-ка это. – Он вручил ей судок с лапшой, подхватил ее на руки и приказал: – Защелкни-ка замок.

Когда она послушно исполнила его приказание, он понес ее на кухню, где над столом горела лампа и шкаф с посудой был распахнут настежь.

– Поставь это куда-нибудь, – сказал он.

Она избавилась от судка и обвила руками его шею. Он отнес ее в спальню. Над кроватью он отпустил ее ноги, и она медленно соскользнула на матрас. Сжав ее лицо ладонями, он прильнул губами к ее губам, и они утонули в глубоком и бесконечном поцелуе. И потом еще долго не могли разомкнуть объятий, и в темноте было слышно их тяжелое дыхание. Легкомысленное настроение, с которым они встретили друг друга, растворилось в торжественности момента.

– Кристофер, я виновата, – прошептала она. – Я любила тебя, а слушала их. Прости.

– Без тебя было чертовски тяжело.