Алекс Стюарт - Фиктивный брак

«Мужчины приходят и уходят, а домашнее хозяйство вечно, — философствовала глубоко страдающая маленькая хозяйка виллы. — Может быть, поэтому брак продолжается, несмотря на теории Джеффри. Женщины привыкли терпеть любого мужа ради благополучия семьи и своего дома… как сейчас они терпят ради хорошей машины… Наверное, было бы меньше несчастных жен, если бы они любили домашнюю работу. Полюбуйтесь!»

Она стала распутывать ремни, валявшиеся на полу. «Будет ли у мальчика к тому времени, когда ему исполнится тридцать три, привычка к порядку, как у Рекса, вещи которого не валяются, где попало, а разложены по полочкам, каждая на своем месте. Или только Рекс способен тщательно ухаживать за своей одеждой, как муравей или пчела, и поэтому в других вопросах он — бессовестное животное?»

Прижимая к груди стопку выстиранного белья Рекса, она медленно направилась в спальню своего бессовестного животного.

На самом деле это была гардеробная, обставленная очень просто: когда убрали кружева и орнаменты мадам Жанны, там остались только односпальная кровать, шкаф, стулья, два маленьких столика и комод, ослепительно сверкающие эмалевой краской, Ее мужскую атмосферу, составленную из запахов бумажника из свиной кожи, табака, лосьона и бледно-лиловой палочки мыла для бритья, заглушило и наполнило собой легкое дуновение духов «Ночью». Гардеробная была почти вполовину меньше вольера с купидонами, который теперь стал комнатой мадам Траверс. Сообщение между ними осуществлялось при помощи белых раздвижных дверей.

Перед этими дверьми со своей стороны Джой установила шезлонг мадам Жанны, скопированный с того, что на картине, изображающей мадам Рекамье (с добавлением купидонов). К тем же дверям со своей стороны Рекс приставил столик с портретом бабушки Траверс в рамке; на него доктор еженощно выворачивал содержимое своих карманов: кисет с табаком, брелок с ключами, карманный термометр и прочую мелочь.

Таким образом, единственным входом в эти комнаты оставался путь через гостиную. Именно через гостиную вошел сейчас Реке раскованной походкой человека, который думает, что он один. При виде фигуры в теннисном платье нежно-розового цвета, стоявшей перед комодом спиной к нему, он замер. В зеркале отражалось ее лицо, ее округлая, покрытая персиковым загаром рука, прижимающая к мягкой груди тугую стопку мужских белых сорочек к вечернему костюму. Рекс Траверс никогда не видел ничего более женственного, чем ее появление в этой сугубо мужской обстановке. Контраст привлек и потряс его, вызвав желания, которые, увы, невозможно было осуществить. Ведь речь шла о том, чтобы вырвать у нее стопку белья, отшвырнуть куда-нибудь подальше, схватить ее руки, поднять, обвить ими свою шею и таким образом захватить ее в плен! Однако, по логике… ведь она была его женой! В его комнате!.. Отвратительная ситуация.

— Извини, — сказал он беззаботно, — я не знал, что ты здесь, Джой.

— Я просто убираю твои выстиранные вещи! — воскликнула она с той же беззаботностью.

— Я пришел за книгой. — Он нашел ее; какой-то научный трактат о «Предупреждении материнской смертности», над которым сосредоточенно думал прошлой ночью, когда не мог уснуть.

Там, в этой залитой солнцем комнате, они смотрели в лицо друг другу — пара, казалось, созданная друг для друга; идеальная пара в глазах простодушных. Крупный, мускулистый англичанин, потерявший задумчивую привлекательность отрочества, но получивший взамен в конце солнечного расцвета юности девушку, все еще остающуюся нераспустившимся цветком.

Из противоположных концов комнаты они смотрели в лицо друг другу так беззаботно, открыто, словно он постоянно встречал ее в своей спальне, деловито хлопочущую, восхитительно хорошенькую… Рекс спрашивал себя, слышала ли девушка что-нибудь о Тантале.

А она говорила в это время легко и беспечно:

— Я поменяла прачечную; невестка Мелани делает это гораздо лучше и дешевле, чем те идиоты, которые в первую неделю нашего приезда крахмалили твои мягкие воротнички, как доску. Смотри, правда, хорошо?

— Прекрасно, — произнес Рекс, внимательно рассматривая предмет одежды, который она бережно приподняла с подушки. Это был один из его льняных белых халатов; идеально выстиранный, свежий, как только что сорванная гардения, отутюженный, он сохранил очертания плеч и спины владельца, так что даже пустой казался Джой частью Рекса. Она вешала халат в шкаф, а он смотрел на ее нежное, кроткое личико с дежурной улыбкой. Замаскированное, непроницаемое.