Кен Людвиг - Одолжите тенора! [=Звездный час]

Сондерс. Вы же не знаете ничего о самой постановке! О темпах!

Тито. Я пел партию «Отелло» пятьдесят раз. Подумаешь.

Сондерс. А как насчет костюма?

Тито. У меня свой, в чемодане. Хотите взглянуть? Вообще-то у меня два костюма. На всякий случай.

Сондерс. Но так не положено.

Тито. Я пою в своем костюме в венской Staatsoper и «Ковент Гардене». Что, для Кливленда не подойдут?

Звонит телефон. Сондерс хватает трубку.

Сондерс (в трубку) . Да, Джулия!

Тито (Максу) . Ну и работка у него. Не позавидуешь.

Макс. Ничего, он человек закаленный.

Сондерс (в трубку) . О, БОЖЕ МОЙ!!!

Макс. И не такое бывает.

Сондерс (в трубку) . Я сейчас буду. А вы ищите!.. Джул… Джули… ДЖУЛИЯ, ТОЛЬКО БЕЗ ПАНИКИ. (Вешает трубку.) Ну и работнички у меня, недотепы. Им что итальянская опера, что флюгельгорн — все одно!

Макс. А что такое?

Сондерс. Куда-то подевали ноты для всего оркестра.

Тито. Плохо дело.

Сондерс. Ладно, слушайте меня. Мне нужен ответ и немедленно. Вы едете со мной или нет?

Тито. Нет.

Сондерс. Ладно. Как знаете. Макс!

Макс. Да, сэр?

Сондерс. Если что не так, сразу звони. В ту же минуту.

Макс. Хорошо, сэр.

Сондерс. Я буду в театре.

Макс. Хорошо.

Тито. Все обойдется. Удачи.

Сондерс. Макс! (Подходит к нему.)

Макс. Да, сэр?

Сондерс. Ни на шаг.

Макс. Ни на шаг, обещаю.

Сондерс выходит, закрыв за собой дверь. Тито облокачивается на спинку дивана. Поначалу он не замечает Макса, думая, что тот тоже ушел. Затем видит его.

Тито. Вы что, остаетесь?

Макс. Да. Если — если только вы не против.

Тито. О чем вопрос. Располагайтесь. (Он рыгает, поглаживает себя по животу.) Scusi.

Макс. Вам правда плохо, да?

Тито. Да ничего. Еще поживу. Как говорят в моей родной деревне, «от газов еще никто не умер». Они знают, что говорят, уж поверьте.

Макс. Ну да, но — но, может, вам принять таблетки? И тогда полегчает.

Тито. Ну уж нет, спасибо. Поспать мне надо. Расслабиться. Начать глубоко дышать. А это дело непростое.

Макс. Почему?

Тито. «Почему — почему». Сегодня я пою в Кливленде, в понедельник в Нью — Йорке. Все время в спешке. Живу в гостиницах. А ведь у меня дети, вырастут шалопаями.

Макс. Понятно.

Тито. Напряжение чувствую и тошнит. Не могу петь.

Макс. Вообще?

Тито. Пение — это как жизнь. Ты должен чувствовать себя свободно, быть в настроении. А если напрягаешься, тебе конец.

Макс. Я вас понял. Я — я пою, немного.

Тито. Вы?

Макс. Ага. Но совсем, совсем немного. Куда мне до вас.

Тито. Так нельзя. Нельзя себя ни во что не ставить. Это плохо. Чтобы петь, нужна вера в себя. Повторять постоянно: «Я пою лучше всех. Я Макс. У меня золотой голос».

Макс. Я понимаю. Но в этом, в этом-то все и дело. Как прихожу к педагогу, зажимаюсь и ничего не могу с собой поделать.

Тито. Вот так вот. Вроде как я сейчас. Мой доктор говорит: «Принимай таблетки». Фенобарбитал. Но я же Мерелли. Никаких таблеток.

Макс (тихо) . Фенобарбитал.

Мегги оставила на столе пузырек с фенобарбиталом. Макс забирает его.

Тито. Слушайте! Я понял. Нам надо выпить. Немного вина, а?

Макс. Хм. Нет! Нельзя. Я — я-я думаю, что — (смотрит на пузырек с таблетками) . Ладно. Немного можно.

Тито. Ну конечно. Как я мог забыть. У меня же бутылка отличного «Кьянти». Сразу в сон потянет. Стаканы найдутся?

Макс. Я, я не знаю.

Тито. Вместе выпьем. (Направляется в спальню.)

Макс. Хорошо. Один стакан.

Макс уходит на кухню, а в это время… Тито входит в спальню. Мария лежит на кровати, на животе и читает «Вог».

Тито. Ciao.

Мария. Ciao. (Не обращает на него внимания. Тито смотрит на нее.)

Тито. Эх. Bellezza. Ну извини, ладно?

Мария. Пф.

Тито. Я весь в напряжении. Объелся. Сам виноват.

Мария. Угу.

Тито. Ну, послушай. Скоро возьму отпуск. (Присаживается на кровать.) Махнем в Грецию, а? Закажем яхту и будем плавать между островами. Отсыпаться. Прямо на пляже. (Поглаживает ей спину.) Только вдвоем. Как в былые времена. Улиток будем есть. Омаров. Вот с такими клешнями. А клешни обсасывать будем…