Эйсукэ Накадзоно - Тайный рейс

Пхиль Сон решил поддеть племянника, который постоянно говорил ему колкости. Пряча ироническую усмешку, он сказал:

— Конечно, ты делаешь это не только из корыстных побуждений. Ведь ты унаследовал от отца и патриотические чувства, не правда ли?

— Разумеется, — горделиво ответил Цой, не то не заметив, не то сделав вид, что не замечает насмешки.

— К счастью, военные расправились с японскими лоббистами, теперь бы суметь столкнуть их самих лбами… — мечтательно проговорил Пхиль Сон и облизнулся, как кот.

Сейчас на его лице не было и тени испуга, оно порозовело и словно помолодело. Придвинувшись к Цою, он прошептал ему на ухо:

— Пока я буду находиться в Токио, возможно, что через резиденцию Кан мы получим приятную весть.

«Резиденцией Кан» они называли новый дом на Ёёги-Уэхара, в котором проживало некое важное лицо из Кореи. Ни среди корейских резидентов в Японии, ни среди политических эмигрантов никто не знал, что это за человек и какую он выполняет миссию. Ходили лишь слухи, что хозяин «резиденции Кан» не связан с правительством военных, но пользуется большим политическим влиянием. Цой тоже верил в это.

— Через резиденцию Кан?.. Это как раз то, что нам нужно, — сказал он, как-то по-новому взглянув на дядю. Затем медленно отвел глаза и стал смотреть через ветровое стекло на длинный капот своего роскошного автомобиля.

Машина уже шла по проспекту Сёва. Теперь недалеко и до большого перекрестка Яэсюдори, а там рукой подать до конторы Цоя. У завода Тёки проспект сужается, и машина замедлила ход. Цою вспомнилась его любимая песенка. Он никогда не вспоминал ее с большим удовольствием, чем в такие минуты, как сейчас, когда его новенький «меркурий» двигался в потоке грузовиков, ручных тележек, велосипедов и машин самых различных марок. Песенку эту, бывало, напевал по-японски на старинный корейский мотив его покойный отец.

Бархатным баском Цой тихо запел:

После того как дядя немного отдохнул в конторе, Цой отправил его на другой машине в отель «Токио» на Маруноути, а сам снова сел в свой «меркурий». Он направился на Западную Гинзу, которая находилась совсем рядом. Но он вел себя при этом с такой осмотрительностью, будто ему предстоял дальний путь. Какие-нибудь полчаса назад он смеялся над трусостью дяди, а сейчас ему внезапно пришла в голову мысль: а не зря ли он смеялся? Кто может поручиться, что специальная служба южнокорейского Центрального разведывательного управления не работает сейчас в Токио? Вдруг она разнюхала, по какому делу прибыл сюда Пхиль Сон? Старик — человек осторожный и, видимо, держится начеку, так что по его вине вряд ли что просочится наружу. А вот ему самому, пожалуй, следует пересмотреть свое поведение. Малейшая беспечность может обернуться роковыми последствиями. Правда, Япония — конституционное государство, и опасность убийства из-за угла здесь не так уж сейчас велика. Но стоит корейскому представительству в Японии получить хоть одно тайное донесение, оно может на другой же день лишить его визы, необходимой для ведения торговли. Тогда его фирме крышка! Поэтому Цой и не хотел, чтобы кто-либо узнал о его свидании с японцем, к которому он сейчас собирался.

Оставив машину на 7-й линии Гинзы, Цой медленно, словно прогуливаясь, направился пешком в конец улицы. Он шел по тротуару под яркими магазинными тентами, надежно защищавшими от горячего солнца, и, несмотря на свою полноту, не ощущал особой жары. Конечно, сейчас было бы приятнее зайти с какой-нибудь красоткой в этот французский ресторанчик…

Осмотревшись у витрины и увидев в ней отражение своего квадратного смуглого лица, Цой почувствовал желание разбить стекло. Ему как раз нужно было именно сюда. Он неторопливо огляделся еще раз и, убедившись, что никого из знакомых соотечественников поблизости нет, спустился в подвал, где находился ресторан французских рыбных блюд.

Как было условлено, японец ожидал его в небольшом изолированном кабинете.

— Привет! Давно ждешь? — небрежным тоном спросил Цой, придвигая к себе стул.

С японцами, стоявшими на низших ступенях общественной лестницы, он привык разговаривать именно так: на «ты» и без всяких там «господин» и прочее. Заметив, что японец хоть и не слишком элегантно, но весьма прилично одет, он несколько смутился, но потом подумал, что в конце концов это всего лишь «ищейка», которую он оплачивает.