Dок Берг: Нахальное минирование

От танка пахло нагретым металлом, свежей краской и бензином.

А от пигалицы, грозно стоявшей прямо на дороге, пахло неприятностями, кровью и йодоформом, или чем там еще эти живорезы поливают все подряд. И лейтенант Димка Еськов, грозно и ловко выскочивший из башенного люка своей боевой машины, чтобы разобраться с теми, кто препятствует выполнению боевой задачи, к стыду своему – растерялся.

Он рассчитывал, что эта замурзанная девчонка напугается одного только его вида, но – не срослось. Она как стояла перед танком, широко расставив ноги в тяжелых пыльных сапогах – так и продолжала стоять. Неколебимо, словно памятник. Очень маленький памятник, с виду хрупкий, но Димке она показалась гранитным противотанковым надолбом.

Положение спас командир второго Т-26, сумрачный и молчаливый лейтенант Богатырев. Димка знал его плохо, откуда-то родом с юга, имя странное – Харун, да в придачу свинину не любит. Не то, что не ест вообще, а – не любит. Если на обед свинина-то свою мясную порцию сослуживцам отдает. Странный, в общем, но танк знает и в бою, как Еськов успел убедиться, толковый.

Харун грохотнул сапогами по броне своей машины, вставшей вплотную к командирской и тяжело спрыгнул на дорогу. Понятно, ноги затекли от марша, не вполне слушаются.

— Девушка, не стой перед танком, наехать может, плохо будет! — распевно начал Богатырев, похлопывая себя прихваченными по привычке сигнальными флажками по голенищу сапога. Он был сильно старше Еськова и при виде женщин вел себя спокойно и не тушуясь, чему Димка чуточку завидовал. Сам он не то, чтобы робел при общении с противоположным полом, но как-то терялся.

Пигалица тон не приняла, но немного успокоилась и привычно огрызнулась:

— Не девушка вам тут, а санинструктор Левченко! У меня – раненый командир, требую эвакуировать его в медсанбат!

Требует она! Виданное дело! Нос не дорос требовать-то у боевого командира! Димка быстро огляделся. Увидел на обочине дороги телегу, вроде кто-то там полусидел, тягловая лошадь лежала почему-то, а не стояла, и рядом с кобылой возился ездовой, судя по его затрапезному виду и нестроевой осанке.

Как ни странно, дорога была совершенно пустынна, ни беженцев не видно, ни отступающих огрызков разгромленных частей, что было привычным уже. Даже и намусорено мало, ни бумажек, ни тряпок. Так-то отходившие в тыл выкидывали все лишнее, тяжело таскать на себе, даже брошенные противогазы попадались, не то, что тряпки.

— У нас – приказ! — веско сказал Еськов и посмотрел на себя как бы со стороны – хорошо ли получилось.

— И у меня! Везли командира в медсанбат, а лошадь померла!

— А мы тут при чем? — удивился Димка и разозлился на себя, что как-то по-мальчишески это прозвучало. Еще бы не хватало петуха пустить фальцетом!

— Больше тут никого нету, а раненого надо эвакуировать! — безапелляционно заявила девчонка – санинструктор. Еськов попытался вспомнить, что там полагается делать, когда имеешь приказ, а тебе всучивают раненого, но то ли в училище этому не учили, то ли прозевал науку. С одной стороны надо бы эту пигалицу отогнать, ну то есть отодвинуть и продолжить движение, с другой – девчонка говорила так уверенно и так твердо стояла на своем, что Димка засомневался. Если что и было твердо вколочено в армии, так это то, что команды, отданные уверенным тоном – надо исполнять! Потому как если человек командует – значит уполномочен! Но это человек, а тут – девушка!

При том вот так вот подчиниться незнакомой девахе просто не давало даже обычное мужское самолюбие, которое у лейтенанта имелось. Подавил желание почесать в затылке и сделал то, что предписывалось по уставам – решил провести разведку, для чего выдвинулся силами до одного лейтенанта, то есть себя, к телеге.

Раненый был плох, это было сразу видно. Сильно рваная гимнастерка, под ней вся грудь в бинтах. Петлички саперные, со шпалой. Капитан, не кот чихнул! Еськов подтянулся, приветствовал, как полагается. Капитан для молодого лейтенанта был серьезной фигурой. Да собственно с командиром роты, капитаном Трофимовым Димка и общался, в более высокие эмпиреи, где обитали майоры и полковники и не заглянуть было.

— Капитан Николаев! — тихо прошелестел в ответ раненый и закашлялся. Вяло и как-то уже привычно обтер тряпочкой кровь с губ.

— Ваша сопровождающая требует вас эвакуировать, а у меня приказ – доложил Еськов озадаченно.