Эмэ Бээкман: Чащоба

Возможно, там висит картина с изображением горного пейзажа, с вершин в ущелье сползают глетчеры. Два старых человека громыхают по вечерам железной накладкой и висячим замком, открывают дверь и смотрят на свое непонятное алтарное изображение. И быть может, впадают в ожидании озарения в глубокое раздумье.

За свои пятьдесят шесть лет Лео успел кое-чему научиться, временами он пытался убедить себя, что ему посчастливилось освободиться от накопленного опыта, но тут же, к сожалению, ловил себя на мысли, что на самом деле ноша все еще волочится за ним по пятам. Многие лелеяли багаж своих воспоминаний, заботились о нем, подгоняли былые факты, создавали более стройную систему, прямо-таки боготворили свое прошлое, лучшую часть своей жизни.

Лео не хотелось оглядываться назад, и все равно у него было достаточное представление о своем бремени, которое сознание старательно укрывало выгоревшим и латаным брезентом. Порой, шагая по улице, Лео думал, что все люди видят этот бугристый серый ворох, который был приторочен размочаленным канатом к торопкому и самоуверенному виду мужчине. С годами Лео все чаще пытался внушить себе, что в какой-то момент он с печальной улыбкой сможет освободиться от своего груза, ибо то, что хранилось у него за душой, все меньше подходило сегодняшнему дню. Ведь сам он стал другим, и что когда-то имело место, того, считай, все равно что и не было.

К сожалению, у размочаленной веревки оказался поразительный запас прочности.

Иногда Лео подмывало выкрикнуть: наконец-то я все же хочу жить ради сегодняшнего дня, ради будущего. Если бы это слышал какой-нибудь самоуверенный молокосос, он бы бесцеремонно поглядел на Лео и с издевкой спросил: ради будущего? Это в вашем-то возрасте? Тот, кому море по колено, а жизненный опыт умещается в лежащем в кармане носовом платке, непременно будет кругом прав. Горизонт у желторотого не поднимается выше подола девчонки, от него не следует и ожидать, чтобы поле воображения было густо заселено.

Как раз в последние годы Лео, вопреки всему, начал верить, что достиг какого-то давно желанного равновесия и что в этом чертовски неустойчивом мире нет большей ценности, которую можно было поставить рядом с устоявшимся самосознанием. Нестерпимо долго давление всевозможных обстоятельств угнетало Лео, нынешняя атмосфера вселяла надежду, что на былых перекосах можно поставить крест. Все сущее следует принимать как само собой разумеющееся, — лучшего вывода Лео сделать не смог.

Он вошел в переднюю, швырнул портфель к стенке и громко провозгласил:

— Нелла, иди взгляни на свободного и радостного человека!

Лео открыл дверцу стенного шкафа, нашел для пиджака вешалку и понял, что его хорошего расположения духа Нелла не воспринимает.

По другую сторону дверцы шкафа послышался приглушенный вздох:

— Утром тебя и след простынет.

Лео удивился, что ему никогда не приходило в голову сравнить Неллу с хмелем. Жена распространяла ароматные, притягивающие к ней флюиды, которые действовали освежающе, вместе с тем она умела огорчать его существование.

— Ты избавишься от обязанностей и домашних забот, — примирительно сказал Лео.

Нелла что-то буркнула.

— Я знаю, ты считаешь меня рутинным человеком, который не способен придумать чего-нибудь захватывающего, каждое лето все тот же Вильмут.

— Да, — Нелла приняла отчужденный вид. — Не надо торговаться, я не в состоянии оценить его общество.

— Ты и не сможешь этого сделать, твой отпуск начинается лишь через две недели.

— Я знаю, что ты не хочешь поехать вдвоем куда-нибудь подальше.

— А мне и поблизости хорошо.

— Просто в голове не умещается: ты и Вильмут — да что у вас общего?

— В его компании мозги отдыхают.

— Я обременяю тебя своим интеллектом? — Нелла звонко рассмеялась. — Может, попытаться стать кудахтающей квочкой?

— Не стоит насиловать свою природу. В жизни и без того хватает фальшивого и условного.

— А в обществе Вильмута ты себя чувствуешь естественно? — Нелла не впервые удивилась этому.

— У тебя железная логика, ты постоянно ставишь меня в тупик, — парировал Лео. Он знал, что Нелле нравится пусть даже не непосредственное признание ее интеллектуальных способностей.

— Ты всегда избегал духовной общности, — грустно отметила Нелла.

— Мы уже столько с тобой прожили, и я все еще тебе чужой?

Лео и сам не знал, то ли он действительно поражен, то ли притворяется.