Эмэ Бээкман - Чащоба

Заехав примерно на километр в лес, Лео свернул с дороги и остановился на открытой полянке.

Постепенно человек становится автоматом, подумал он после того, как натянул резиновые сапоги, снял с ветрового стекла дворники и засунул их в ящичек, включил потайной замок и закрыл дверцы и багажник. Как раз там, за кустом, засели потрошители машин, пошутил он над собой, у них только что прошел односторонний телепатический сеанс, и они получили ценную информацию: какой-то горожанин собирается припарковать сюда свою машину.

Лео хмыкнул себе под нос.

Опасное притупление приспособляемости? Аутотренинг оставался единственной возможностью избавиться от склеротического кретинизма.

Сделав несколько шагов по пушистому мху, Лео застыл на месте и засунул руки в карманы. В ушах звенела тишина. Неожиданно его охватило неодолимое стремление помчаться вперед, он представил себя лесным зверем, который несется напрямик через буреломы, ельник и ныряет с головой в кусты, словно бежит от слепней. Но прежде чем сучья бурелома начали его хлестать, у него кончились силы. И все же в теле струилось тепло, в сознании всплывали какие-то приятные обрывки воспоминаний, но у Лео не было желания ухватиться за них. Он вообще отрешился от любых усилий. Брел, покачивался ради забавы, волочил ноги, размахивал руками и шлепал ладошками по стволам сосен. Шершавая кора щекотала кожу. Лео откинул голову назад и смотрел на раскачивающуюся макушку корабельной сосны. Ему казалось, что он раскачивается вместе с нею. Возможно, его одурманивал смолистый дух.

Почувствовал, как бьется сердце. Может, это был обман чувств? Может, удары доносились изнутри ствола? Жизненная сила мощного дерева дает о себе знать: соки земли ритмически поднимаются к верхушке. Лео оперся спиной о дерево и, обдирая чешуйки коры, сполз вниз. Он чувствовал себя уверенно. Дерево словно бы защищало его. Лео положил руки на колени, повернул их ладонями вверх и закрыл глаза.

Казалось, он пребывал в парящем состоянии, сейчас должны были политься смолистые капельки и начаться звездопад, невесомый дождь из звездной пыли сверкает и золотится. Вдруг все становится пустым и несущественным, кроме спокойного дыхания, где-то в глубине начинает что-то проясняться, из невидимых жил наружу прорывается прозрачный родник, журчащая вода дышит свежестью и прохладой.

Голова у Лео склонилась, казалось, он задремал. Лицо опустилось на ладони. Какая-то малюсенькая букашка просеменила между пальцев и исчезла. Видно, взлетела. Сосновая крона сыпала редкими иглами, сквозь отрешенный покой Лео ощущал их едва уловимые уколы, когда они застревали в волосах.

Он сольется с природой. Иглы и сосновые чешуйки покроют затылок и плечи, он будет невидимым. Станет принадлежностью и частицей леса, веточки черники вытянутся выше его бровей, перед лениво прищуренными глазами, среди просвечивающихся на солнечном свету маленьких листочков висят ягоды, которые все набухают и чернеют.

Нет никого, нет ничего. Однажды какой-то нервозный горожанин запер подле проселочной дороги машину. Это было очень давно.

Лео вздрогнул, резко вскочил. Сердце бешено заколотилось. Что это — померещилось? Или было наяву? Ружейный выстрел! В этой тиши? Такой неуместный грохот, рассекший клубок безмолвия.

Галлюцинации?

Лео охватило волнение. Он посмотрел на часы, стрелки почему-то дрожали. Он зашагал без цели, не знал, в какую сторону идти, чтобы выйти к машине. Остановился, попытался успокоиться и сориентироваться. Почему он не оставил на своем пути заметы? Трезвый человек вел себя с опьяненным легкомыслием, шел и раскачивался, петлял по-заячьи, прикидывался мальчишкой, кривлялся, будто придурковатый. Что он будет делать, если заблудится и останется на ночь в лесу без ничего?

Лео возмущенно подумал: я до мозга костей испорченный человек. Недоросль цивилизации. Всегда в руках должна быть какая-то ручка, которая вселяет уверенность: а я мигом вскочу в машину, в квартиру, в контору, под крышу.

Девственный лес? Лео сплюнул. Едва он ступил с дороги в сторонку, как с врожденной сентиментальностью обитателя бетонной коробки уже представил себя частичкой безбрежного леса. Никакой мистики, там, за чахлыми елочками, должна стоять машина, его личная катящаяся крепость. Лео рассерженно зашагал к поляне, шел между деревьями и с ходу поддевал носком резинового сапога сушняк. Глаза стали различать окружающее, стрелки часов показывали, что самое время отправляться в путь. Поздним вечером неудобно сваливаться людям на голову.