Холли Борн - Родственные души

Я похлопала по покрывалу рядом с собой, и Лиззи присела.

«Отлично, я прощена!»

– Так что произошло после моего эффектного ухода?

Лиззи залезла на кровать подальше, чтобы прислониться к стене.

– О, это было великолепно. Мы с Амандой пытались сдержать смех, а Рут слетела с катушек. Конечно, нам пришлось согласиться с ней, когда она заявила, что ты вероломная сука.

– Замечательно. Спасибо.

– Ха-ха! Она переживет это. Когда-нибудь.

– Как думаешь, это все приведет к неловкости… в нашей компании?

Она неопределенно махнула рукой:

– Нет, все будет в порядке. Я думаю, вы квиты. То, что она сделала, было подло. И ты ответила ей тем же. Мне кажется, она поймет, что в этот раз слегка перегнула палку в своем стремлении соблазнить парня. Бедный Ной!

Я дернулась при упоминании его имени, но, к счастью, Лиззи этого не заметила.

– И как он ко всему этому отнесся? – как можно небрежнее спросила я.

Лиззи задумалась.

– Надо отдать ему должное, – сказала она. – Ной выглядел так, словно его ударили по лицу. Не думаю, что бедняга привык, чтобы кто-то так с ним общался. Господи, как же он красив! Я это уже говорила?

Я кивнула, расстроившись, что мы отклонились от темы.

– Да, просто великолепен. Молодец Мистик Мэг [5] Мистик Мэг (англ. Mystic Meg) – британский астролог и экстрасенс. . Так что он сделал потом?

– О! – воркующим голосом сказала Лиззи. – Ной тебя заинтересовал, да?

Я покраснела:

– Хватит!

– Ха-ха! Поппи влюбилась, – ткнув меня локтем в бок, сказала Лиззи.

– Да-да, очень смешно. Ладно, в Мидлтауне есть мужчина, чье лицо не пугает до ужаса. Но это не значит, что я влюблена в этого парня.

«Не влюблена же, правда? Не могло этого произойти. И хватит думать об этом».

– Я-то тебе верю. Одна на тысячу. Но вообще Ной хороший парень.

– Лиззи, как ты можешь такое говорить? После того, как он посмеялся надо мной и моими паническими атаками?

– Нет, не смеялся. Он просто решил, что ты потеряла сознание. Ему было стыдно, когда он узнал настоящую причину, и выпрашивал у меня твой номер телефона, чтобы извиниться.

Мое сердце перестало биться.

– Правда?

– Да. И не отставал, пока я ему его не дала.

Вот кто звонил с неизвестного номера! Я снова покраснела, но упрямо скрестила руки на груди.

– Ну ладно. Но зачем мне с ним разговаривать? – угрюмо спросила я.

– Господи Иисусе! Поппи, клянусь, ты сумасшедшая. Боже, если бы он позвонил мне, я бы облизала телефон.

Она прислонилась к стене и помахала руками перед лицом:

– И ты называешь сумасшедшей меня? Я хотя бы не мечтаю залить слюнями образец высоких технологий.

– Я думаю, он хочет загладить свою вину.

Эти слова стали спусковым механизмом для теплого сентиментального чувства. Поэтому я быстро призвала на помощь рациональную сторону своего мозга. «Я его не интересовала, он просто хотел помириться. И мне стоит позволить ему это сделать. А если я понравилась Ною?»

Я на мгновение потешила себя этой мыслью – и задрожала. Его рука на моей пояснице, эти темные глаза, смотрящие в мои, прикосновение его губ к моим…

Лиззи встала, прервав мои фантазии.

– Куда ты?

– Поеду к местным прудам, – сказала она, закинув сумку на плечо.

– Зачем?

– Мама мне рассказала, что муниципалитет чуть не осушил один из прудов – там стало так мелко, что рыба гибнет. Мама увидела это сегодня утром, когда гуляла с собакой. И я решила сходить туда, сделать парочку фотографий, добавить к ним несколько цитат и попытаться втюхать эту статью «Обсервер».

Ее трудолюбие всегда ошеломляло меня.

– Лиззи, сегодня воскресенье. Выходной день.

– Новости не отдыхают, моя дорогая, – сказала она, подражая голосу моей мамы и гладя меня по голове, как ребенка. – Тебе ли не знать.

– Ты сумасшедшая! – крикнула я, когда Лиззи вышла из комнаты.

– А ты вонючка, – отозвалась она.

Я оперлась спиной на подушку, слушая звук ее удаляющихся шагов. Затем закрыла глаза, и тут же перед ними всплыло лицо Ноя. Это надо было прекратить. Я превращалась в одержимую и начинала пугать саму себя.

– Еще кое-что.

Я подскочила и резко открыла глаза. В комнату заглядывала Лиззи:

– Позвони Рут и помирись с ней, хорошо?

И она испарилась, прежде чем я нашла что возразить.

Наконец я встала, приняла душ и принялась за ничегонеделание – обычное занятие для воскресенья на фоне легкого похмелья. Иногда я поглядывала на телефон, но новых сообщений или звонков не было. Я так и не решила, хочется ли мне позвонить Рут. Или Ною. Или обоим. Или никому.