Виталий Дядицын - Всемирная спиртолитическая

Ответа не последовало. Повернувшись спиной к церкви, он вразвалочку вернулся к поджидавшему его за углом ближайшего дома Михалычу, сказал тихо и зло: — Миномет к бою, ДШК вперед. Орудия ко входу на прямую наводку.

— Айн момент! — весело ответил поддатый начштаба и побежал отдавать бойцам необходимые распоряжения.

Прошло отведенное Ермаковым на размышление время. Подошедший неслышно Михалыч сунул под нос атаману свою худую грязную руку с мотавшимися на запястье часами, ткнул пальцем в отсыревший изнутри циферблат.

— Давай! — одобрительно кивнул ему командир и заткнул ладонями уши. Ухнули орудия, рявкнул миномет, ударили дружно крупнокалиберные ДШК. Затрещали частые автоматные очереди. Пулемет на колокольне затарахтел и смолк.

Еще не развеялся пороховой дым и не успела осесть поднятая взрывами кирпичная пыль, а зеленые ворвались уже в церковь через разбитые двери, на ходу ловко орудуя штыками и прикладами, и через пару минут вывели уцелевших в схватке спиртотрядовцев, построив их перед поджидавшим на улице батькой. Смертельно пьяные, избитые и израненные, полураздетые, без сапог и ремней, они еле держались на ногах и производили жалкое впечатление.

— Я же вам говорил, упрашивал вас, сдавайтесь, хуже будет! — криво усмехаясь, принялся с притворной серьезностью увещевать атаман мрачно глядевших на него исподлобья пленников. — Не послушались! В героев поиграть захотелось! Вот и наигрались! Хватит! Пора и честь знать! Тут, мужики, такое дело. Мы вообще-то других искали. Ошибочка вышла, не за тех вас приняли. Извиняйте! Хотя спиртик ваш и пушечки тоже кстати пришлись. Они нам еще пригодятся на будущее. А с вами-то, с дураками, что делать прикажете? За упрямство так надо бы вас наказать примерно, чтоб другим неповадно было. Но за храбрость вашу вас прощаю. Никто про батьку Чопика не скажет, что он трус. Сам герой и храбрец и в других геройство уважаю! Короче, ребята вы неплохие, мне такие нужны. У кого есть желание — милости прошу! Ну а остальные — катитесь, к чертовой матери, куда хотите — отпускаю на все четыре стороны — мне в вашей смерти корысти нет! Чего скажете?

Спиртармейцы ответили ему дружным молчанием.

— Да че с ними цацкаться?! — вспылил стоявший рядом с атаманом Санек. — К стенке, гадов, и вся недолга! А то еще в колодец вниз головой — тоже ништяк!

— Чопа, в натуре, дай я их приласкаю! — подошел откуда-то сзади шофер бензовоза Юрка Зайцев. — Тут делов-то на пять минут. Зато резонанс!

Батька окинул говорившего холодным взглядом: высокий, широкоплечий, с заросшим черной вьющейся бородой спокойным, словно неживым, лицом, с большими мозолистыми руками бывшего грузчика с оптового склада одного из столичных пригородов, он был похож на сказочного Соловья-разбойника или на спившегося былинного чудо-богатыря. Сходство это особенно усиливали расстегнутая до пупа красная сатиновая рубаха и блестевший в руке остро наточенный топор.

— Ну как, — переспросил Ермаков, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Чего решили?

— Да пошел ты! — он повернул голову в ту сторону, откуда резануло по уху грубым, обидным словом. На него в упор глядел молодой безусый парнишка в грязных кальсонах и рваной гимнастерке. Глаза его горели ненавистью. В уголках разбитых в кровь губ блуждала мрачная, презрительная ухмылка.

— Ах ты, гад! — заорал Санек и, подскочив к пленному, наотмашь ударил его по лицу рукояткой пистолета. — Ты кому, падла, сказал? А? Ты на кого, урод, хвост поднял?! И, повернувшись к батьке, спросил:

— Чопа, дай мне его, я ему пасть порву!

— Пошли вон! — зло бросил Чопик, махнув рукой. — Надоели.

Никто из пленных не сдвинулся с места; по-своему истолковавшие слова атамана Юрок с Саньком подступили вплотную к безоружным врагам, ничуть не скрывая своих намерений.

— Я сказал, пошли вон! — медленно повторил Чопик, повышая голос.

— Чтоб через десять минут духу вашего здесь не было.

Люди в шеренге осторожно зашевелились. С опаской поглядывая на сплотившихся вокруг бандитов, побрели прочь, спеша выйти из села на большую проселочную дорогу. Следом за ними, по-воровски оглядываясь на оставшегося возле церкви батьку, осторожно крадучись, засеменили пьяные повстанцы, предводительствуемые подозрительно спокойным и сосредоточенным Юркой Зайцевым.

— Чопа, пошли! Я тут хату уже присмотрел, — позвал атамана Санек, осторожно тронув его за плечо. — Домина — во! Поп живет. А у попа дочки!..