Уильям Гибсон - Нейромантик

Музыка снова ворвалась в его сознание. Теперь он заметил, что она имеет четко выраженный ритм, мерный и знакомый, но несмотря на это Кейс не мог найти для него место в своей памяти.

– Не нужно, Кейс.

– Мне кажется, я заметил что-то, когда только-только оказался здесь. Город в конце пляжа. Но вчера его там не было. Ты когда– нибудь видела этот город?

Кейс застегнул молнию на джинсах и принялся сражаться с невероятно запутанными узлами шнурков своих туфель, но в конце концов забросил их в угол.

Линда кивнула и опустила глаза.

– Да. Иногда я тоже вижу там город.

– Ты когда-нибудь была там, Линда?

Кейс надел куртку.

– Нет, – сказала она, – но я пыталась. Вскоре после того, как я оказалась здесь, мне стало скучно. Увидев город, я подумала, что смогу там как-нибудь поразвлечься. – Линда состроила гримасу. – Нет, это была не ломка, мне просто хотелось, и все. Я приготовила себе в банке еды, налила побольше воды и хорошенько перемешала, потому что другой банки для воды у меня не было. Я шла целый день и иногда видела этот город, и тогда мне казалось, что до него рукой подать. Но дойти я так и не смогла. Он не становился ближе. Но потом он сам показался мне, несколько раз, и я увидела, что это такое на самом деле. Иногда это заброшенное здание, совсем пустое и без людей, а иногда мне казалось, что я вижу свет фар – автомобиля или чего-то еще...

Девушка замолчала.

– И что это было?

– Все вот это, – девушка повела рукой, указав на очаг, на темные стены, на серый прямоугольник входа с предрассветными сумерками за ним, – где мы сейчас живем. Оно уменьшается, Кейс, становится тем меньше, чем ближе ты к нему подходишь.

Кейс остановился в дверном проеме, чтобы задать последний вопрос.

– Ты спрашивала об этом у мальчика?

– Да. Он сказал, что я все равно не пойму и что только зря трачу время. Он сказал, что это что-то вроде... границы событий, так, что ли. И что это наш горизонт. Горизонт событий , вот как он назвал это.

Для Кейса эти слова ничего не значили. Он вышел из бункера и слепо побрел прочь, направляясь – каким-то образом он понимал это – в сторону от моря. Перед ним по песку бежали новые серии иероглифов, выворачиваясь из-под ног, струились за ним следом, одни отставая, другие опережая его.

– Эй, – сказал он, – картинка распадается, ага? Могу спорить, ты знаешь про это. Что это? "Куань"? Китайский ледоруб выел дыру в твоем сердце? А может, это Приплюснутый Котелок прорывается ко мне?

Кейс услышал, как у него за спиной Линда выкрикнула его имя. Он оглянулся и увидел, что она отчаянно спешит за ним, а в разорванной молнии рабочих штанов, которые она придерживала рукой, были видны волосы на паху и загорелый живот. Линда была похожа на одну из девушек с обложек журналов Финна, из огромной кучи макулатуры в "Метро голографикс", все отличие заключалось в том, что Линда была живая, расстроенная и усталая и очень жалкая в своей разорванной одежде. Она запуталась ногой в куче выброшенных на берег водорослей с серебряными крупинками соли на высохших стеблях и упала.

Внезапно они оказались у моря, и их было трое. Третьим был загорелый мальчик с широкими и яркими розовыми губами на коричневом лице. На нем были вылинявшие, потерявшие свой первоначальный цвет рваные шорты и больше ничего. Мальчик бесстрашно плескался в высоких серо-голубых волнах, на фоне которых казался худеньким.

Линда догнала Кейса и встала у него за спиной.

– Я знаю тебя, – сказал Кейс.

– Нет, – пропел мальчик голосом высоким и звонким, – ты меня не знаешь.

– Ты – другой ИР. Ты из Рио. Ты тот, кто хочет остановить Зимнее Безмолвие. Как тебя зовут? Назови твой код в регистре Тьюринга.

Мальчик вышел на мелкое место и, смеясь, сделал в воде стойку на руках. Затем сделал на руках несколько шагов, после чего плюхнулся в воду.

У него были глаза Ривейры, однако в них не было злобы.

– Чтобы вызвать демона, нужно знать его имя. Люди всегда мечтали об этом, и лишь теперь это становится действительно возможным. Все оказалось несколько иным, но все же... Тебе это знакомо, Кейс. Твоя профессия – узнавать имена программ, длинные неофициальные имена, те, которые их владельцы так тщательно скрывают. Настоящие имена...

– Код регистра Тьюринга – это не твое имя.

– Нейромантик, – сказал мальчик, щуря продолговатые серые глаза на восходящее солнце. – Тропинка в страну мертвых. Туда, где сейчас находишься ты, мой друг. Мари-Франс, моя госпожа, она готовила эту тропу, но ее господин вычеркнул ее из списков живых прежде, чем я успел прочитать книгу дней ее жизни. "Нейро" – это нервы, серебряные нити. И я романтик. А еще некромант. Я вызываю мертвых. Даю им вторую жизнь. Но нет, мой друг, – мальчик исполнил несколько танцевальных па, коричневые ноги оставили на песке цепочку следов, – я и есть мертвые, и я – их страна.