Брайан Ламли - Дом Дверей - Второй визит

– Ложись!

Шестеро спутников пригнулись, скрылись за мелким обнажившимся уступом и наблюдали, как солдаты В форме занимают позиции для стрельбы. Затем последовала еще одна резкая команда, и Кину Сун снова прошипел предупреждение.

Ночь ожила от стрекочущего автоматного огня! Пули зацокали по каменистому гребню, высекая искры, взметая осколки камней и столбы пыли. И при вспышках жаркого света из стволов Джилл и его друзья разглядели, кто же все-таки такие, их враги – солдаты НОАК из синтезированного Китая Кину Суна! Их красные звезды и хлопающие уши на головных уборах ни с чем и никогда не перепутаешь.

– Дерьмо, мы – покойники! – крикнул на ухо Джиллу рослый спецагент, но не настолько громко, чтобы его расслышали сквозь рев свинцового ливня другие. – Нам нечем отбиваться.

Джилл взглянул на него, увидел уголком глаза какое-то движение. Двигался Дом Дверей: он на миг сделался смазанным, перенеся дверь с фамилией Суна на центральное место, прямо напротив впадины… перед опустившимися на одно колено солдатами. И тут…

– Я – инструмент, воспользуйся мной. – Всплыли в памяти у Джилла «слова» синтезатора. И теперь он понял.

– Кошмар Кину Суна… и его дверь! – пробормотал он.

– А? – Тарнболл поднял камень и швырнул его в солдат, которые теперь наступали ровным строем.

– Кину Сун! – заорал Джилл. – Твоя дверь, вон та… – И он показал на дверь. – Ты – стучать, сейчас же! Сделай это немедленно!

Ошалевший Сун непонимающе покачал головой. Но жест Джилла мог означать только одно. А Сун научился доверять этим людям, и этому человеку – сильней, чем другим. Так как с самого начала этого кошмарного приключения доверять больше было некому.

Он двинулся, припадая к земле, пополз, добрался до двери, постучал по дверному молотку в виде горгульи над его именем, СУН. И когда солдаты перешли на бег, стреляя с бедра, кореец распластался, откатился от двери, и обхватил руками землю. Что оказалось весьма кстати.

Джилл со спецагентом смотрели во все глаза на это зрелище. Челюсти у них отвисли, когда дверь Кину Суна разделилась посередине и распахнулась, наружу высунули свои уродливые тридцатимиллиметровые стволы спаренные пушки.

– Это же русские солдаты, – крикнул Тарнболл. – Я видел такие в Афганистане, установленными на БТРах. Мне даже довелось пострелять из такой, когда ее захватили моджахеды.

«Вот и хорошо, что довелось, – подумал Джилл, потому что было уже слишком поздно говорить и надеяться быть услышанным сквозь грохот внезапно загремевших пушек. – И в самом деле, очень хорошо. Потому, что именно из твоей-то головы синтезатор и извлек модель!»

Вопли, фонтаны вывороченной земли и окровавленного рваного мяса (синтезированного мяса солдат НОАК) и узкая впадина, содрогающаяся от грома и от его эха, когда пушки смолкли, а из раскаленных стволов подымался дымок. И пушки беззвучно убрались, а обсидиановые панели закрылись за ними.

Там, где наступала шеренга солдат НОАК, не осталось никого. Но маленькие кратеры выставляли завесу из плывущего дыма…

Прикрывая наступление чего-то, куда худшего!

Эти твари приближались как змеи; они приближались, ползя, словно змеи или чудовищные головастики, но они не были ни теми, ни другими. Это были больные мозги, мозги из самых страшных кошмаров Джорджа Уэйта. Белые, как кость, и с тянущимися за ними сужающимися хвостами – суставчатыми спинными хребтами. Эти хлещущие хвосты толкали их вперед, будто подвижные жгутики.

– Господи Боже! – в ужасе воскликнул Джордж.

– Эти уродливые твари! – Миранда вне себя подпрыгивала на месте, вцепившись в плечо спецагента. – Но какой же от них вред?

– Давай не будем дожидаться и выяснять, – ответил Джилл. – Вы, женщины, оставайтесь здесь. А остальные… давайте-ка посмотрим, из чего же созданы эти штуки.

Они взяли в руки камни, Тарнболл держал свое оружие из клешни скорпиона; и не имея ничего лучше этих первобытных орудий, они вышли навстречу порождению кошмаров.

Их сползлось больше дюжины, и двигались они быстро. Джилл сам первый и выяснил, «из чего же они созданы». С силой обрушив камень на мозговую часть головастика, он увидел, как порвалась мякоть, услышал, как она чавкнула, но это не остановило самого головастика. Эта жуткая штука прицепилась к его правой ноге, впилась в нее, как пиявка! И когда Джилл толкнул ее и в ужасе вскрикнул, второй живой мозг поднялся на своем позвоночном столбе, прицепился к его бедру и принялся карабкаться.