Ольга Ларионова - КЛЕТЧАТЫЙ ТАПИР

– Я пошел, – Ага выпрыгнул из люка, освобождая место Шэду. Шэд, значит, здесь. Никому внизу он больше не нужен…

– А… третий? – не удержалась она.

– Мы его поднимем. Потом.

– Кто?..

– Штурман-механик.

И правда, ведь с Сусаниным обычно ездили летчики!

– Разбился?

Впервые на лице Гюрга проступило что-то вроде растерянности:

– Возможно, нет… Но внизу оказалась одна тварь. В общем, его задушили. Да, чуть не забыл!

Он полез за пазуху и вытащил несколько длинных перьев нежного апельсинового цвета. Издалека их можно было бы принять за убор райской птицы, но Варвара сразу заметила, что золотящаяся волнистая бахрома свисает только с одной стороны от основания – на Большой Земле такого не встречалось.

И в то же время смутное воспоминание заставляло ее торопливо перебирать в памяти недавнее прошлое. Утренний туман над непроходимыми зарослями «черной стороны» и сказочные радужные создания, взмывающие над кустарником с легкостью птиц.

– Перистый удав! – воскликнула она. – Но до сих пор его встречали только там, за Барьерным хребтом.

– Я его вам достану, – торопливо пообещал Гюрг. – То есть то, что от него осталось. А сейчас – пора.

Он наклонил голову и поглядел на ее руки – словно дотронулся. «Сейчас он скажет: и возвращайтесь быстрее!» – внезапно пронеслось у нее в голове. Сусанин всхрапнул, попытался перевернуться на бок – Варвара ойкнула, выронила баллончик и, крепко обхватив его плечи, прижала к поручням. Вернуться скорее – это ведь значит оставить их всех там, на новой. Их всех, которые до самого недавнего времени были «МЫ все». И оставить именно тогда, когда они в беде.

Она беспомощно оглянулась на Гюрга.

– Вы можете задержаться там столько, сколько вам будет нужно, – мягко проговорил он.

Створка люка захлопнулась за ним, Варвара наклонилась и принялась шарить под скамейкой, отыскивая закатившийся баллончик. Вертолет свечой взмыл вверх, и левая рука Сусанина качнулась, оставив на щеке девушки липкую пенистую кляксу.

– Ух, как заложил, др-раконий потрох, – сорвалось у Шэда. – Простите. А растворителя у меня нет, так что прилетите на Новую чумазой,

– Перебьюсь.

– Вы-то что дергаетесь? Эксперимент на нашей совести.

– А я – не с вами?

Шэд смутился. Варвара машинально терла щеку, и внутри нее что-то опускалось. «Можете задержаться там…»

– Скажите, Шэд, а на кой лях я вам вообще нужна?

– Ну, Варенька…

– Без «ну» и без «Варенька». Не терплю. Отвечайте, как есть.

– Ну, а уж коли «как есть», то сами видели – ситуации у нас, как говаривали в старину, сплошь и рядом «не штатные». Тут нужна одновременная оценка с самых различных позиций. А у нас разброса почти нет, сами видите, какие мы одинаковые. Посему не раз уже приходили к выводу, что не худо бы заполучить в отряд женщину и ребенка. Для полноты спектра, так сказать, экспертных оценок. И тут – вы… То и другое в одном лице. Только…

– Что – только? – спросила Варвара, чтобы уничтожить даже следы сомнения.

– Только одно и другое – не в равных степенях… Смотрите, встречный!

Базовый вертолет, захлебываясь оборотами винта, проходил метрах в ста. «Борт стратегов, борт стратегов, медицинская помощь не требуется?» – тихонечко заверещала пуговка среднедистанционного фона, пришпиленная к лацкану Шэда.

– Спасибо, справились. Новая к нашему приему готова?

Пуговка несколько секунд оскорбленно молчала, потом, уже затихая, донесся голос, в котором Варвара наконец-то узнала Параскива: «Новая-то готова…»

Шэд безнадежно махнул рукой. Всегда так: издалека кажется, что можно было действовать и оперативнее, и результативнее.

– Минут через семь-восемь сядем, – предупредил он. Варвара машинально подняла руку, чтобы стряхнуть с себя копоть, и остановилась: комбинезон был испещрен бурыми прочерками, словно она попала под ржавый дождь. Вот как. «Грязь к нашему не пристает…» А это была не грязь – кровь.

– Возьмите-ка, – проговорил Шэд, отцепляя пуговку фона и пришлепывая ее на лацкан Варваре. – Работает от теплоты дыхания.

От его движения бурые шелушинки вместе с чешуйками сажи посыпались на пол. Кремовая похрустывающая поверхность куртки засияла девственной чистотой.

– Дайте-ка… – Он по-хозяйски взял девушку за плечо, повернул к себе и бесцеремонно принялся счищать все остальное.

Сусанин спал беспокойно, подпрыгивая, точно его жалили, и продавливая гамак поджарым задом. Киб, качавший его, все время сбивался с ритма. Варвара вылезала из шезлонга, подбегала, бесшумно переступая босыми ногами, поправляла свешивающиеся руки, окутанные облаком пены. Увязая каблуками в мелколистной горной травке, подбиралась Кони, заглядывала осторожненько, чтобы не разбудить, и, конечно, будила – у Сусанина на нее был особый нюх. Тогда начинались препирательства, начальник биосектора жаждал вступить в свои права на новой территории, а Кони увещевала его совсем по-старушечьи, со всеми немыслимыми для нее «ладушками» и «сон – лучшее лекарство».