Эрик Рассел - И не осталось никого

– Лафа, ей-богу, – с энтузиазмом заявил Глид. – Немало было на моем веку приятных увольнений, но это просто лафа. На всех остальных планетах всегда возникала проблема, что брать с собой вместо денег. Ребята выкатывались из корабля, как батальон дедов-морозов, нагруженные всякой всячиной для меновой торговли. На девять десятых это барахло никому не было нужно, и приходилось потом переть все обратно.

– На Персефоне, – сказал Гаррисон, – один длинноногий милик предлагал мне двадцатикаратовый бриллиант чистой воды в обмен на мой велосипед.

– И ты оказался?

– Конечно. Мне бы пришлось возвращаться за шестнадцать световых лет, чтобы достать другой велосипед.

– Мог бы некоторое время и без велосипеда обойтись.

– Я могу обойтись и без бриллианта.

– Ну и балда же ты. За такой камень мог бы огрести тысяч двести, а то и двести пятьдесят кредитов. – Глид даже облизнулся, вообразив такую уйму денег. – Кредиты, и побольше! Это я уважаю! Потому и говорю, что здесь лафа! Обычно перед увольнением Грейдер нас накачивает насчет хорошего поведения, чтобы мы производили благоприятное впечатление и все такое прочее. А на этот раз он говорил о кредитах.

– Это его посол настропалил.

– Неважно кто, мне это все равно пришлось по душе, – сказал Глид. – Десять кредитов и внеочередное увольнение каждому, кто сумеет привести на корабль взрослого ганда, мужчину или женщину, согласных дать информацию.

– Не так-то просто будет их заработать.

– Сто кредитов тому, кто установит имя и адрес руководителя городской администрации. Тысячу кредитов за название и координаты столицы! – Сержант присвистнул и продолжал: – Кто-то огребет всю эту кучу денег!

Он замолчал, заглядевшись на проходившую мимо высокую гибкую блондинку. Гаррисон дернул его за рукав.

– Вот лавка Бэйнса, про которую я тебе говорил. Зайдем?

– Давай. – Глид не очень охотно последовал за ним, не отрывая глаз от улицы.

– Добрый день, – бодро сказал Гаррисон.

– Вот уж нет, – возразил Джефф Бэйнс. – Торговля плохо идет. Сегодня полуфинальные игры, и добрая половина города смоталась туда. А о брюхе вспомнят, когда я уже закрою лавку. Значит, набегут завтра и навалят мне работенки.

– Как может торговля идти плохо, если ты не берешь денег даже тогда, когда она идет хорошо? – поинтересовался Глид, выводя разумный вопрос из полученной ранее от Гаррисона информации.

Джефф медленно обшарил его взглядом, потом повернулся к Гаррисону.

– Еще один обормот с твоего корабля? О чем это он говорит?

– Деньги, – сказал Гаррисон, – это то, что мы используем для упрощения торговли. Их печатают. Что-то вроде документированных обов различного достоинства в письменном виде.

– Понятно. Отсюда можно сделать вывод, что людям, которые письменно документируют каждый об, доверять нельзя, потому что они сами себе не доверяют. – Добравшись до своего высокого табурета, Джефф плюхнулся на него. Дышал он хрипло и тяжело. – Это подтверждает все, чему нас учили в школе: антиганд надует и собственную мать.

– В ваших школах учили неправильно, – заверил его Гаррисон.

– Может, и неправильно, – Джефф не считал нужным спорить на эту тему. – Но мы будем осторожными, пока не убедимся в обратном. – Он еще раз окинул их взглядом. – Ну ладно, вам-то двоим чего надо?

– Совета, – быстренько вклинился в разговор Глид. – Где можно лучше всего поесть и повеселиться?

– А времени у вас много?

– До завтрашнего вечера.

– Ничего не выйдет. – Джефф печально покачал головой. – За это время вы только и успеете заработать достаточное количество обов на то, что вас интересует. К тому же немного найдется желающих дать антигандам иметь на себя об.

– Слушай, – сказал Гаррисон, – но можем мы заработать хоть на приличный обед?

– Не знаю. – Джефф подумал над вопросом, потирая свои подбородки. – Может, вы и пристроитесь, но я вам на этот раз помочь не сумею. Мне от вас сейчас ничего не надо, так что ни один из обов, которые я имею на других, я вам передать не могу.

– Посоветуй нам, как быть.

– Если бы вы были местные – дело другое. Вы бы могли получить все, что вам нужно, прямо сейчас за долгосрочные обы, которые вы бы погасили в будущем при первой же возможности. Но кто же даст кредит антиганду, который сегодня здесь, а завтра весь вышел?

– Полегче насчет «весь вышел», – посоветовал Глид. – Если сюда прибыл имперский посол, то это значит, что мы пришли на веки вечные.

– Кто это сказал?