Макс Фрай - Мой Рагнарёк

Главное, чтобы это место было пустынным.

– В настоящий момент почти все места под этим небом являются пустынными.

– Огорошил меня Джинн. – Ты забываешь, что время живых уже закончилось, а время мертвых еще не началось. Насколько я понимаю, они ждут, когда ты их позовешь.

– О господи! – Тихо охнул я. – Так все уже случилось? А я-то, дурак, думал…

– Все уже случилось. – Мягко подтвердил Джинн.

– Я знаю, куда нам следует отправиться. Наш совместный путь должен начаться в пустыне – в том самом месте, откуда начался твой путь ко мне.

Всякое великое дело следует начинать два раза. – Мухаммед неожиданно вмешался в нашу беседу. Я-то думал, что он выпал из жизни часа на два, но этот дядя довольно шустро разделался со своими благодарственными молитвами и тут же включился в совещание.

– Желание клиента для нас закон! – Елейным голосом менеджера средней руки прогундосил я. И обернулся к серебристому облачку – Джинн почему-то упорно ленился принимать какой-то более конкретный облик.

– Значит, нам нужно попасть туда, где я развлекался с этой сумасшедшей кошкой…

Жаль, что тебя со мной там не было: уж вместе мы бы ей показали почем фунт кошачьего дерьма в неурожайный год! А ты сможешь найти это место? – Озабоченно спросил я Джинна.

– Проще простого! – Оптимистически отозвался он.

– Ну просто чудо какое-то! – Растроганно вздохнул я. Мне начинало казаться, что мой приятель Джинн был самым совершенным существом во Вселенной!

Через несколько секунд мы уже стояли на горячем песке, под раскаленным потоком лучей пронзительно белого солнца. Я увидел большой камень и почти машинально на него уселся. Судя по всему, это был тот самый камень, сидя на котором я ждал Сфинкса. Во всяком случае, моя задница снова обрадовалась возможности соприкоснуться с этим воистину совершенным сидением… Все это было довольно странно: мы с Джинном покинули наше очаровательное пристанище вскоре после полудня и сразу же оказались в Медине, но там почему-то была глубокая ночь. А здесь, в пустыне – опять самый разгар дня, как и положено.

В то же время, мне смутно казалось, что мы никуда не отлучались из Восточного полушария. По моим расчетам, основанным исключительно на неопределенных представлениях о географии, эта самая пустыня находилась где-то в северной Африке. Впрочем, географ из меня тот еще…

– Тебя что-то удивляет, Владыка? – Тут же осведомился Джинн. Кажется, помимо прочих своих достоинств этот парень был наделен талантом читать мои мысли – или, по крайней мере, чутко реагировать на выражение моего лица.

Впрочем, моя физиономия всегда была открытой книгой для всех желающих читать эту дребедень…

– В Медине была ночь. – Объяснил я. – А здесь…

– Во всем мире воцарилась ночь, Владыка. – Удивленно объяснил Джинн. – И только в некоторых местах смена дня и ночи по-прежнему происходит обычным образом. Эта пустыня – одно из таких мест. Твоей силы хватает, чтобы вдохнуть жизнь в реальность, замершую в ожидании конца. Кроме тебя под этим небом есть и другие существа, у которых хватает могущества, чтобы увидеть солнечный восход. Но в Медине их не было, а твой визит туда был слишком коротким… Вообще-то, я думал, что ты и без меня все знаешь, Владыка!

– Ничего я не знаю. – Виновато вздохнул я. – По всему выходит, что ничегошеньки! Ты очень разочарован?

– Мне неведомо чувство разочарования, Владыка. – Беззаботно заявил Джинн.

– Ты не мог бы попросить своего могущественного слугу разбить для нас шатер? – Вежливо осведомился Мухаммед. – Нам с тобой не приличествует вести беседу под открытым небом.

– Ты не очень огорчишься, если это будет не совсем шатер? – Осторожно спросил я. – В последнее время я, знаешь ли, привык к комфорту…

– Я уверен, что ты сделаешь наилучший выбор, Али. – Прочувствованно сказал он. Я обернулся к Джинну.

– Сооруди что-нибудь вроде того домика, в котором мы провели прошлую ночь, со всеми удобствами, кондиционерами и так далее, о'кей?

– О'кей. – Невозмутимо отозвался Джинн.

Наша с Мухаммедом деловая беседа состоялась только на закате: после того, как этот дядя приобщился к таинству гидромассажной ванны, все остальное утратило для него значение.

– Хвала Аллаху, я уже в раю! – Твердо сказал он, погружаясь в теплую булькающую воду.

У меня были некоторые сомнения касательно места его пребывания, но я предпочел не пускаться в теологическую дискуссию.

Пока Мухаммед плескался, мы с Джинном коротали время за игрой в нарды. У него даже хватало великодушия изредка мне поддаваться, поэтому я получил некоторое удовольствие от игры. За полчаса до заката я начал всерьез беспокоиться: мне пришло в голову, что если Мухаммед захлебнется от свалившегося на него счастья, мне прийдется взвалить на себя и его работу – в придачу к своим собственным загадочным обязанностям, которые я, честно говоря, планировал тактично переложить на могучие плечи этого пророка. Так что я пошел проверить, не утонул ли он, часом. Мухаммед сидел в ванне с блаженным лицом слабоумного и восторженно хлопал ладонями по воде. Летящие во все стороны брызги, судя по всему, забавляли его чрезвычайно. Из уважения к моим гипотетическим былым заслугам он согласился продолжить это интеллектуальное занятие несколько позже и принялся старательно отжимать бороду. Я попросил Джинна добыть какой-нибудь банный халат для нашего дорогого гостя. Надо отдать должное: в красном махровом халате до пят Мухаммед смотрелся более чем импозантно. Я отвел его в прохладную просторную гостиную, усадил на диван и кратко изложил суть предстоящей нам "великой миссии". Мне показалось, что Мухаммеду было абсолютно по барабану – какое там войско мы должны возглавить и какую битву выиграть. Жизнь представлялась ему простой и прекрасной: он только что счастливо ускользнул из объятий смерти, где-то там на небе, по его представлениям, все еще орудовал мой приятель Аллах, рядом с ним сидел я – так сказать, "полномочный представитель" этого самого Аллаха, так что все должно было уладиться само собой.