Макс Фрай - Мой Рагнарёк

– И то верно. – Задумчиво согласился я. Возражать не очень-то хотелось: у меня было достаточно поводов сделать те же самые выводы касательно своей загадочной способности улаживать чужие проблемы – и страшно подумать, сколько лет я угрохал на жалкие попытки перевернуть мир, прежде, чем понял, что мне вообще не стоит выпендриваться и убеждать окружающих, что у меня могут быть какие-то там "собственные дела"…

– А гибель Мира, который уже давно перестал быть твоим – это как раз то самое "чужое дело", которое просто необходимо довести до конца. – Торжественно завершил Аллах.

– Похоже, что так. – Растерянно кивнул я. – И что от меня требуется?

– Просто повести за собой мое воинство. – Печально сказал он. – Даже еще проще: немного помочь Мухаммеду, который уже готов выступить в поход.

Понимаешь, Макс, кто-то из нас должен все время быть рядом с ним. Он даже не может покинуть свою могилу, пока его не позову я – или ты. Для него это не имеет значения.

– Как это – "не имеет значения"? – Настороженно спросил я.

– Что, не верится? – Аллах иронично приподнял бровь. – Знаешь, люди моего народа рассказывают друг другу одну историю о том, как однажды Мухаммед был у меня в гостях…

– Уже смешно! – Фыркнул я.

– Возможно. – Спокойно согласился он. – Тем не менее… Разумеется, считается, что я сам скрывался за занавеской, поскольку никто из людей – даже Мухаммед! – не может созерцать мой облик. Когда перед Мухаммедом появилось блюдо с угощением, он сказал, что ему неловко есть одному. И тогда из-за занавески появилась рука и взяла с блюда горсть риса. Мухаммед узнал в ней руку своего родича по имени Али – твою руку, Макс! Не могу сказать, что эта история так уж правдива, но как метафора она очень даже ничего…

– Подождите! – Жалобно попросил я. – Как я могу быть каким-то там родичем Мухаммеда? Может быть я сегодня неважно выгляжу, но я не настолько стар, чтобы фигурировать в каких-то там мифах и легендах… И потом, я не так уж хорошо знаю историю своей семьи, но мы с вашим Мухаммедом – люди разных национальностей, вам так не кажется?

– Ну при чем тут твоя национальность? – Вздохнул Аллах. – Ты говоришь ерунду, и ты готов тараторить до вечера, лишь бы заглушить настойчивый шепот своей собственной памяти, которая твердит тебе, что когда-то мы с тобой были хорошими друзьями, и в те дни тебя действительно звали Али. Ты боишься этих воспоминаний, да? Они разрушают последний бастион твоего здравого смысла.

– Какой "последний бастион"? – Растерянно переспросил я.

– Твердую уверенность в том, что тебя зовут Макс, и тебе недавно исполнилось тридцать три года. – Усмехнулся он. – Кажется, ты готов до последней капли крови сражаться за право и дальше оставаться при своей незамысловатой биографии.

Забавно: с новостью о предстоящем конце мира ты смирился довольно легко!

– Я вас не понимаю. – Тихо сказал я, и сам не узнал собственный шепот.

– Ничего страшного. Когда-нибудь поймешь. – Устало вздохнул он.

– А как меня зовут на самом деле? – Замирающим от ужаса голосом спросил я. Смешно сказать – я смертельно боялся, что он ответит на мой вопрос.

Казалось бы – что может изменить какое-то имя, упорядоченный набор звуков, изобретенный людьми для того, чтобы как-то обращаться друг к другу… Но Аллах только улыбнулся и покачал головой.

– Как тебя только не зовут! – Примирительно сообщил он. – Впрочем, как тебя зовут на самом деле, я, честно говоря, не знаю. Боюсь, что вообще никак… Видишь ли, ты – очень древнее существо, Вершитель. И когда-то – бесконечно давно! – ты нашел свой собственный способ убежать от смерти, которая до сих пор страшит тебя чрезвычайно.

– Какой способ? – От всех этих неземных откровений меня колотило так, что от попытки внятно произносить слова, скулы сводило.

– Это был простой и гениальный способ, Вершитель. – Усмехнулся мой удивительный лектор. Ты просто научился быть наваждением. Ты позволяешь снова и снова придумывать тебя – людям, богам, другим Вершителям и вообще всем, кому не лень. А в те дни, когда тебя звали Али, ты был моей собственной фантазией. Если честно, я выдумал тебя, чтобы ты помог мне справиться с Мухаммедом… а Мухаммеду – с дэвами, драконами и прочими напастями, которые он сам изобретал с удивительным проворством! Разумеется, они тут же обретали плоть: Мухаммед был очень сильным Вершителем… Хочешь сменить тему?

Я молча кивнул. К этому моменту я был почти уверен, что умру, если услышу еще хоть слово о своем славном прошлом. Или, чего доброго, действительно вспомню все эти вещи, о которых он начал говорить – почему-то мне казалось, что это будет даже хуже, чем смерть…