Валерий Вайнин: Но Змей родится снова?

– Что ж, Сато-сан… удачи вам.

– И вам, Глеб-сан.

Такэру открыл перед братом дверцу, и Сато осторожно, стараясь не задеть сломанную руку, полез в автомобиль. Глеб направился к своему “жигуленку”, однако обернулся и по-японски крикнул:

– Спасибо, что пришел на помощь, Кондор! Сато улыбнулся ему из окна автомобиля.

– Спасибо, что избавил меня от этого хора, Мангуст! Коричневый “форд”, за рулем которого восседал толстяк, похожий на Будду, быстро набрал скорость и скрылся из глаз. Возле “жигуленка” ждали Стас, Илья и Даша. Илья рассказал о том, как погибла графиня, и лица у всех были темнее тучи. Глядя исподлобья на подошедшего Глеба, рыжий буркнул:

– Все, еду возвращать аппаратуру.

– Спасибо, – сказал Глеб. – Идея с музыкой была гениальной.

Стас кивнул на Дашу.

– Благодари автора. – С этими словами он сел в “фольксваген”, развернулся и возле “жигуленка” притормозил. – И что теперь? – спросил он из окна. – Никаких больше дел?

Глеб задумчиво почесал переносицу.

– Вообще-то есть одно предложение.

– От которого нельзя отказаться? – усмехнулся рыжий.

– Пойдешь учителем физкультуры в школу?

Стас чуть подумал и уточнил:

– В ту, где ты работаешь?

Глеб кивнул.

– Зарплата, конечно, копеечная…

– Умеешь ты уговаривать, – улыбнулся рыжий.

– Я не считаю, что ты должен быть прямо счастлив, – смутился Глеб.

– Согласен, – сказал Стас. – Могу начать хоть завтра. Заодно ты меня потренируешь.

Он рванул с места и укатил, улыбаясь.

Глеб, Илья и Даша тоже сели в машину и поехали в сторону Москвы. Вопреки обыкновению Глеб вел “жигуленок” осторожно и неторопливо.

– А как насчет аналитиков? – без улыбки полюбопытствовал Илья. – Их просят не беспокоиться?

– Гольдберг, не мели ерунды, – ответила Даша.

– Не к тебе обращаюсь! – огрызнулся Илья.

– Не мели ерунды, Гольдберг, – повторил за Дашей Глеб. Это были последние слова, произнесенные в “жигуленке” по дороге к дому Ильи. Когда машина остановилась у подъезда, Глеб устало обернулся:

– Пока, старик. Созвонимся.

– Как это пока? – удивился Илья. – А кто меня до квартиры проводит?

Глеб с улыбкой покачал головой:

– Перебьешься. Отныне можешь спокойно ходить по улицам. Кроме обычного московского бандита, ничто тебе не угрожает.

– Ах да! – Илья потрогал часы на своем запястье. – Мы теперь вольные птицы!

Он вышел из “жигуленка” и направился к подъезду. Приоткрыв окно, Даша крикнула:

– Илюшка, я вечером позвоню! Илья молча ей помахал.

Открыв ключом дверь квартиры, он увидел причесанную и принаряженную Аллу. Пахло чем-то вкусным.

– У нас гости? – удивился Илья, раздеваясь. Лицо Аллы было каменным.

– При чем здесь гости? Я ждала тебя к обеду.

– Кроме шуток? – не поверил Илья. – Ну, считай, дождалась.

Чуть помедлив, Алла спросила:

– Где ты был?

– На даче.

– У кого.

– У мафиози. – Надев тапочки, Илья направился в ванную. Алла скептически скривила губы.

– И что же ты там делал, у мафиози?

– Бился с нечистой силой.

– Илья! – взорвалась Алла. – Я серьезно с тобой разговариваю!

– А я серьезно тебе отвечаю! – Илья вошел в ванную и заперся.

Алла начала колотить в дверь.

– Ты завел себе женщину, да?! Говори, завел?!

Приоткрыв дверь, Илья выглянул и покрутил пальцем у виска.

– Идиотка, позвони Дуське и спроси, где мы были! – сказал он и вновь закрылся.

Алла с облегчением перевела дух.

– Так ты с Дуськой был?… Илюша, побыстрей там! Я разогрею жаркое!

Глеб и Даша доехали молча. Молча поднялись в лифте, молча вошли в квартиру. Даша смотрела на Глеба, Глеб отводил взгляд.

– Ты куртку испачкала, – заметил он безжизненным голосом.

– Потом почищу, – отмахнулась Даша, вешая куртку на крючок. – Как насчет грачевского виски? Хряпнем за победу?

– Можно, – кивнул Глеб и, зайдя на кухню, уставился в окно.

Даша подошла к нему и с силой развернула к себе.

– Прекрати! – прикрикнула она. – Прекрати сию минуту!

Глеб сделал мучительную попытку улыбнуться.

– Что прекратить, родная?

Из Дашиных глаз хлынули слезы.

– Сколько твердить тебе, – топнула она ногой, – не смей реветь в одиночку!

Глеб судорожно вздохнул.

– Да не реву я… С чего ты взяла?

– Кому ты заливаешь, плакса? – Даша обняла его, и слезы ее хлынули ему за воротник.

Тут Глеба прорвало, и он разрыдался взахлеб.

– Это я, все я!… – выкрикивал он, прижавшись к Даше. – Никакая победа не стоит ее жизни!… Что я наделал, гад!…