Саймон Грин: Кровь и честь

– А кто говорит, что нет? – удивился Джордан. – Пока вы не станете забывать, кто из нас отдает приказы, не понимаю, почему бы нам не извлечь обоюдную выгоду из нашего сотрудничества. Правильно?

Родрик на секунду задумался и, нехотя поклонившись, произнес:

– Да, ваше высочество.

– Отлично, почему бы в таком случае нам не убраться отсюда поскорее ко всем чертям? – произнес Джордан, – Доминик, если можно так выразиться, ко всеобщему удовольствию сошел с круга, чего пока никак нельзя сказать про моего старшего братца.

– Не торопись, пожалуйста, Виктор, – услышал актер холодный голос за своей спиной. – А обо мне ты забыл?

Джордан повернулся и встретился лицом к лицу с госпожой Хетер, одежда которой была перепачкана чужой кровью, запекшейся также и на лезвии ее кинжала. Сама фаворитка Виктора, по всей видимости, совершенно не пострадала. Она сердито посмотрела на Джордана, но тот взгляд, которым Хетер удостоила Хранительницу, ни с чем не мог бы сравниться.

– Я и не подозревала, что ты столь дружен с Таггерт, дорогой. Вы так близки, что ты даже забыл обо мне, едва она появилась! Ну-ка расскажи мне о ваших отношениях, Виктор, да постарайся ничего не утаивать. Вот уж не думала, что тебя привлекают крестьянки!

«Мне это не нужно, – устало подумал Джордан, – сейчас мне это совсем не нужно».

– Поговорим об этом после, Хетер, – сказал наконец актер.

– Нет, мы поговорим об этом сейчас же! Пусть эта костлявая кляча отправляется делать свою работу, а мне надо кое-что сказать тебе, Виктор. Тебе власть, что ли, в голову ударила? Напрасно ты забываешь, кто твой истинный друг!

– Костлявая кляча? – переспросила Таггерт. «О-о-о-о!» – мысленно застонал Джордан и оглянулся вокруг в поисках поддержки.

Все отводили глаза, это было личное дело «принца», и никому не хотелось оказаться на линии огня.

– Костлявая кляча?! – снова переспросила Хранительница.

– Хетер, – начал Джордан, стараясь говорить как можно спокойнее, – у меня нет ни времени, ни желания обсуждать подобную чепуху. Отправляйся к себе. Там ты будешь в безопасности. Когда освобожусь, загляну к тебе, а сейчас я очень занят.

«Кроме того, у меня есть очень сильное предчувствие, что если прямо сейчас ты не уйдешь отсюда, Хранительница вырежет из тебя что-нибудь вроде детской свистульки», – про себя произнес Джордан, а вслух сказал:

– Я не могу дольше задерживаться, на карту поставлена жизнь людей, вот о чем я должен думать в первую очередь.

– Прекрати эту дешевую игру в благородство, Виктор, если что и не идет тебе, так именно это, – в злобе Хетер вдруг показалась актеру неожиданно страшненькой. – Я знаю тебя, Виктор, меня тебе не одурачить.

– Нет, – отрицательно покачал головой Джордан, – ты меня совсем не знаешь, Хетер. – Он сделал знак двум стоявшим рядом стражникам, и они вытянулись по стойке смирно. – Проводите госпожу Хетер в ее апартаменты и охраняйте как следует, позже я пришлю кого-нибудь сменить вас.

Солдаты отдали честь и встали по бокам госпожи Хетер, которая просто онемела от злости. Бросив полный кипящей ненависти взгляд на актера, она двинулась прочь. Стражники поспешили за ней, а Джордан издал тихий стон. Не заслужила она такого обращения, но что поделаешь? Хетер права, уж кто-кто, а она Виктора знает прекрасно и быстро разберется, что к чему. От нее все равно пришлось бы как-нибудь отделаться, так что она очень упростила дело, устроив эту сцену. Джордан подумал, что не чувствовал бы себя столь виноватым, если бы не получил столько удовольствия от содеянного…

– Я так сожалею о том, что случилось, – сказала Таггерт, стараясь проявить деликатность.

– А вот я нет, – возразил Джордан, – мы плохо понимали друг друга, это рано или поздно все равно бы произошло. А теперь давайте-ка отправимся в зал, пока еще какое-нибудь непредвиденное обстоятельство не задержало нас.

Джордан быстро шагал па коридорам вместе с Таггерт и Кордом. Стражники сопровождали их. Видно было, что Гэвэйн сделал все возможное, чтобы очистить дорогу, но вокруг все равно царила неразбериха. Слухи распространялись со скоростью лесного пожара при хорошем ветре. Однако никто не решался ничего предпринимать, не убедившись предварительно, что какая-то одна придворная группировка одержала решительную победу, и, конечно, как это всегда бывает, находились и такие, которые готовы были с радостью извлечь выгоду из того, что творилось вокруг. Многие, видя корону на голове Джордана, изъявляли желание приложиться к руке нового монарха, но тот не мог задерживаться. Он только улыбался, приветственно помахивал рукой и спешил дальше. Толпа за спинами стражников росла, точно катившийся с горы снежный ком. Джордан хотел было прибавить шагу, но почувствовал, что не может. Воздух словно пылал у него в легких, дыхание перехватывало, под ребрами кололо, но актер не мог себе позволить остановиться, чтобы перевести дух. Он всерьез опасался, что не двинется дальше, если остановится. К тому же следовало помнить о Луи…