Саймон Грин - Охотник за смертью. Война

Каждой империи нужна своя свалка. Какое-то место вдали от любопытных глаз, самый отдаленный уголок, куда можно выкидывать оппозиционеров и смутьянов. У императрицы Лайонстон XIV был Мист. Холодный, негостеприимный мир, расположенный далеко в стороне от больших дорог, населенный почти одними изменниками, преступниками и бродягами, которым изменила удача, и беглыми эсперами. Лайонстон терпела существование Миста в своей строго управляемой Империи только потому, что так она знала, где находится вся эта мразь.

Она предпочла бы убить их всех, но у нее были советники достаточно мудрые, чтобы понимать, что от изгнанников хлопот меньше, чем от мучеников. Но с годами Мист стал землей обетованной для мятежников и изгоев всех сортов, и вдруг оказалось, что былая полезная свалка стала непокорной отравленной колючкой в боку Империи. Лайонстон приказала ее очистить – огнем, если потребуется. И в результате обнаружила, что планета теперь защищена пси – щитом объединенных разумов эсперов, и этот щит более чем выдерживает все, что может обрушить на него Флот Империи. И Мист, вопреки всем интригам и планам императрицы, оставался единственной выжившей мятежной планетой в Империи, защищенной от ярости Лайонстон. Так думали его жители.

«Звездный бродяга-2» вышел из гиперпространства вблизи Миста и лег на околопланетную орбиту. Длинная, стройная яхта поблескивала остриями датчиков, но имперских крейсеров вблизи не обнаружилось. Империю научили держать дистанцию. Золотой корабль один молчаливо висел над холодным и невыразительным шаром. В кают-компании «Звездного бродяги-2» Оуэн Дезсталкер, с комфортом устроившись в очень удобном кресле, подсчитывал выгоды своего положения. Не последним было то, что по крайней мере сейчас в него никто не стрелял. Оуэн научился ценить минуты спокойствия, хотя бы потому, что они бывали так редко.

Первый «Звездный бродяга» погиб при аварийной посадке в джунгли планеты Шандракор, но хэйдены восстановили корабль по указаниям Оуэна, взяв за основу спасенный при крушении двигатель. Двигатель был особый – один из прототипов того, который Империя пыталась запустить в массовое производство, и по крайней мере на данный момент куда более быстрый, чем все, имевшееся у Империи.

Теоретически.

Сама яхта выглядела в основном так, как Оуэн сумел запомнить первую, и на ней были те же приспособления и излишества, но Измененные были неспособны удержаться от усовершенствований. И иногда их идеи только показывали, как далеко ушли от человечества хэйдены. Оуэн мирился с дверями, появляющимися при его приближении в сплошной стене, или светом, который включался и выключался без команды, но он предпочел бы пользоваться приборами управления вручную, а они начинали работать, стоило ему лишь о них подумать. После того как Оуэн несколько раз отвлекся и чуть не угробил корабль, он твердо решил предоставить управление бортовым компьютерам.

Кроме того, Измененные выполнили многие детали интерьера неправильно, и они раздражали по мелочам. Полы кренились или выпячивались без видимой причины. Кресла принимали слегка не ту форму, а освещение и цвета были неуловимо неудобны для простого человеческого глаза. Оуэн приподнял левую руку и задумчиво посмотрел на нее. Золотой металл искусственной руки, еще одного дара хэйденов, тепло блеснул в свете кают-компании. Сама мысль о столь интимной связи с технологией хэйденов была Оуэну неприятна, но после того как он потерял руку, сражаясь с гренделианами в огромных пещерах планеты Мира Вольфлингов, ему ничего не оставалось, как только принять подарок с благодарностью. Это была хорошая рука, сильная, управляемая и почти неуязвимая, и пусть он ощущал все время ее легкий холодок, не ощущая ее полностью своей, но с этим можно было жить. Оуэн медленно согнул золотые пальцы, любуясь их текучей грацией. Он доверял руке, поскольку не было другого выхода; в корабле он не был столь же уверен. Измененные могли сейчас быть его союзниками, но существа, официально названные Врагами Человечества, и не без веских причин, должны оставаться под подозрением. Как и все их подарки. Всегда был шанс, что они встроили что-то скрытое в корабль, в приборы, а может быть, и в его руку тоже.

Оуэн вздохнул. Жизнь не всегда была так сложна. Он повернулся и увидел свое отражение в настенном зеркале. На него пристально смотрел человек двадцати с лишним лет, высокий поджарый шатен с темными глазами. Человек сильно потрепанный, и вскоре ему предстоят испытания еще тяжелее. Не так давно он был кабинетным ученым, никому не известным и никому, кроме себя самого, не интересным историком. Но Лайонстон объявила его вне закона, и у него не осталось выбора, кроме как стать мятежником и воином. Измененные называли его Искупителем, а революционное Подполье – последней надеждой Человечества. Ни одному слову из всего этого Оуэн не верил.