Чак Паланик - Удушие

Колодки по центру городской площади пустуют. Урсула проводит мимо меня дойную корову, от обеих разит плановым дымом. Даже у коровы глаза с расширенными зрачками и налиты кровью.

Вот, здесь всегда один и тот же день, ежедневно, и в этом должен быть какой-то комфорт. Точно как в тех телепередачах, где всё те же люди торчат в одиночку на всё том же пустынном островке сезон за сезоном, и никогда не стареют и не выбираются, – просто носят больше косметики.

Здесь – весь остаток твоей жизни.

Свора четвероклассников с криками пробегает мимо. За ними идут мужчина и женщина. Мужчина держит жёлтый блокнот, и спрашивает:

– Вы Виктор Манчини?

Женщина подтверждает:

– Это он.

А мужчина поднимает блокнот и спрашивает:

– Это ваше?

Это мой четвёртый шаг из группы сексоголиков, моя полная и безжалостная моральная опись меня самого. Дневник моей сексуальной жизни. Все мои грехи в перечислении.

А женщина говорит:

– Ну? – требует у мужчины с блокнотом. – Да арестуйте же вы его, наконец.

Мужчина спрашивает:

– Вам знакома жительница Центра по уходу Сент-Энтони по имени Ева Мюллер?

Хомячиха Ева. Она, наверное, видела меня этим утром, и рассказала всем, что я сделал. Убил маму. Ну ладно, не маму. Ту старуху.

Мужчина объявляет:

– Виктор Манчини, вы задержаны по подозрению в изнасиловании.

Девочка с фантазией. Это она, должно быть, дала заявление. Девчонка, которой я испортил розовую шёлковую кровать. Гвен.

– Эй, – говорю. – Да она сама хотела, чтобы я её насиловал. Идея была её.

А женщина отзывается:

– Он лжёт. Он словесно порочит мою мать.

Мужчина начинает зачитывать мне дело Миранды. Мои права.

А я спрашиваю:

– Гвен – ваша мать ?

По одной только коже можно точно сказать, что эта женщина старше Гвен на десять лет.

Сегодня, наверное, свихнулся весь мир.

А женщина орёт:

– Ева Мюллер – моя мать! И она говорит, что ты уложил её и сказал, что это у вас секретная игра.

Вот в чём дело.

– Ах, она, – говорю. – А я-то думал, вы про то, другое изнасилование.

Мужчина тормозится посреди своего дела Миранды и спрашивает:

– Вы вообще собираетесь слушать свои права, или как?

Про всё в жёлтом блокноте, говорю им. Про то, что я делал. Просто брал на себя ответственность за каждый грех на свете.

– Видите ли, – говорю. – Некоторое время я ведь и правда считал, что я Иисус Христос.

Мужчина достаёт из-за спины пару наручников.

Женщина отзывается:

– Любой, кто способен изнасиловать девяностолетнюю женщину – псих и есть.

Корчу гримасу отвращения и соглашаюсь:

– Это сто пудов.

А она говорит:

– Ах так, значит теперь ты заявляешь, что моя мать непривлекательна?

А мужчина защёлкивает наручник на одном моём запястье. Разворачивает меня и защёлкивает мне руки вместе за спиной со словами:

– Что если мы кое-куда пройдём и сядем всё проясним?

Перед лицом всех несчастных обитателей Колонии Дансборо, перед лицом наркош и хромых цыплят, ребятишек, которые считают, что получают образование и Его Высочества Лорда Чарли, губернатора колонии, – я задержан. Точно как Дэнни в колодках, только на самом деле.

А в другом смысле, мне хочется заявить им всем, – пусть не думают, что они сами далеко ушли.

Здесь вокруг – все задержаны.

За минуту до того, как я покинул Сент-Энтони в последний раз, за минуту до того, как я вышел в дверь и побежал, Пэйж Маршалл пыталась объяснить.

Да, она была врачом. Говорила торопливо, слова её сбивались в кучу. Да, она была пациентом, которого здесь держат. Быстро выщёлкивая и отщёлкивая авторучку. На самом деле она была доктором-генетиком, и оказалась здесь пациентом только потому, что рассказывала правду. Она не хотела мне плохого. Её рот всё ещё был вымазан пудингом. Она просто пыталась выполнить работу.

В коридоре, в наш последний миг вместе, Пэйж потянула меня за рукав, чтобы мне пришлось оглянуться на неё, и сказала:

– Ты должен в это поверить.

Её глаза таращились так, что повсюду вокруг зрачков виднелся белок; а её маленький чёрный мозг из волос почти распустился.

Она была врачом, сказала она, специалистом по генетике. Из 2556-го года. И отправилась назад во времени, чтобы забеременеть от типичного мужчины из этого периода истории. Чтобы сохранить и задокументировать генетический материал, сказала она. Им нужен был образец, чтобы помочь победить эпидемию. В 2556-м году. Поездка была не из простых и дешёвых. Путешествие во времени было эквивалентом того, что сейчас для людей космический перелёт, сказала она. То была рискованная и крупная ставка, и если она не вернётся оплодотворённой здоровым зародышем, все дальнейшие миссии будут отменены.