Владимир Скороденко: Спасатель. Рассказы английских писателей о молодежи

— Слушай, если ты обернешься, будь готова ко всему.

— Да что там такое? Привидение, что ли?

Он молчал.

— Уолтер… Там… Там…

— Да, там Рафферти, — сказал он. — Только что вошел, разговаривает с Хелен и Родриком.

— Я не знала, что они знакомы, — прошептала она.

Оба замерли на месте. Потом она резко повернулась и поставила пустой стакан на стол. Теперь она стояла вполоборота к дверям.

— Спасибо, что предупредил меня, Уолтер, — сказала она твердым голосом. — И больше об этом говорить не надо. Спасибо, что предупредил заранее, не то я с ним могла столкнуться и, наверно, растерялась бы. Но раз я знаю, что он здесь, я могу его избегать, хотя вообще мне совершенно все равно.

— Он с девушкой, — сказал Уолтер. Он искоса поглядывал на Рафферти, делая вид, что смотрит куда-то в сторону.

— Мог бы мне и не говорить. Он их всегда приводит.

— Надо сказать, что на этот раз он подхватил призовую лошадку — всех забьет.

— Ну и что? Мог бы об этом не распространяться.

— Ничуть я не распространяюсь. Просто сказал — вот это да! Волосы каштановые, личико сердечком, такое трогательное.

— Благодарю. Сейчас я сама обернусь и рассмотрю ее как следует.

— А глаза огромные-огромные…

— Спасибо, Уолтер. У меня, может быть, глаза и не такие огромные, но я прекрасно все увижу, даже издали, можешь мне подробностей не сообщать, — голос Изобел стал резче.

— А ты расстроилась, — сказал он заботливо. — Конечно, есть от чего расстроиться, вдруг такая встреча. Может быть, уйдем?

— Ни в коем случае.

— Можно я скажу Родрику и Хелен, что мы непременно должны попасть еще в одно место?

— Нет, нельзя. Почему это я должна убегать из гостей, хотя тут и не очень весело, оттого, что этот противный тип сюда явился? Да он может появляться где угодно всю мою жизнь. И каждый раз с другой девушкой.

— Впрочем, если бы он закрепился за этой, я бы его не осудил. Эта всех забьет.

— Уолтер, если ты еще хоть раз скажешь «всех забьет», даю тебе честное слово, я завизжу.

— Но она и вправду всех забьет, — сказал он упрямо.

— Честное слово, я сейчас завизжу на весь дом, не смей мне больше говорить про нее.

— Не завизжишь, не то все подумают, что у тебя истерика оттого, что пришел Рафферти.

— Никто не подумает, — вспыхнула она. — По-моему, тут ни один-единственный человек не знает про нас с ним.

Он только хмыкнул.

— Хо, сказала тоже. Да ты знаешь, что делает Рафферти, когда он не занимается любовными делишками? Сидит в баре и рассказывает про свои победы всем, кому охота слушать.

— Господи, до чего ты противный, — сказала она, пристально вглядываясь в его лицо, словно видя его впервые. — Тебя просто разъедает ревность, даже лицо перекосилось.

— Что же, по-твоему, я вру, что ли?

— Не знаю, врешь ты или нет, только все это сплошное безобразие. Ты просто помешался от ревности.

— И все-таки надо отдать ему должное хоть в одном, — сказал Уолтер. — Выбирать их он мастер.

— Ты опять про эту несчастную девчонку?

— Да не только про нее. Он ведь и тебя выбрал.

— Спасибо за то, что валишь нас в одну кучу.

Уолтер помолчал, прежде чем решиться на ответ:

— А что тут такого? Если Рафферти вас валил в одну кучу, почему же мне нельзя?

Она тут же дала ему пощечину. В общем шуме никто не услышал хлопка, и только те, кто стоял поближе, заговорили еще громче, стараясь показать, что они ничего не заметили.

— Ну чего ты ждешь? — прошипела она, густо покраснев. Слезы потекли у нее по щекам. — Ступай гоняйся за этой «трогательной» сучкой — личико сердечком. Изо всех сил старался меня подловить, занять его место, теперь валяй попробуй ее отбить.

— Может, он на ней хочет жениться, — тупо сказал Уолтер.

— Не беспокойся, тебе это не помешает. Даже если женится — он тут же ее бросит, заведет шашни еще с десятком других, новеньких. Вот для тебя отличная должность — утешитель бедных брошенных крошек — глаза как блюдце, личико сердечком.

— Не забудь про каштановые волосики.

Она круто повернулась и уставилась в ту сторону, где стоял Рафферти со своей девушкой. Целую минуту она сверлила девушку глазами, не переводя взгляда на Рафферти. В конце концов под этим настойчивым взглядом девушка подняла голову, встретилась глазами с Изобел и что-то сказала Рафферти. Он тут же повернул к ним голову — красивую крупную ирландскую голову, — что-то ответил девушке, и оба сразу отвернулись.

— Ну что, видел? — Изобел тоже круто повернулась. — Я таки заставила ее стать к нам спиной. Теперь тебе уже нельзя на нее глазеть. Испортила тебе вечер, да? Ах, как жаль!