И все!
Этого достаточно.
Я упал на колени и приник осторожно, трепетно и нежно к Королевской Руке.
Рука была белая-белая, с нежными, едва заметными сосудами.
Ногти – отполированы до зеркального блеска.
Перстни блестели и переливались, как сказочные сокровища.
Я приблизил лицо к чуду королевской плоти и, задохнувшись, зажмурившись, коснулся этой божественной кожи своими пересохшими губами.
Чуть-чуть, на одну-две секунды.
Как она пахла! Свежестью, чистотой!
Я с поцелуем вдохнул этот аромат и, почти теряя сознание, отодвинулся от моего счастья бережно и осторожно.
Мизинец Королевы продолжал шевелиться, он как бы и не заметил моего поцелуя.
Пусть.
Зато все вокруг видели, что я был допущен. Что я целовал Королевскую Руку!
Поцелуй был!
Я встал. Поклонился и осторожно попятился к дверям, не отводя затуманенного слезами взора от Королевской Руки.
Потом медленно повернулся и, счастливый, вышел из зала.
За дверями ко мне бросились эти… недопущенные.
«Как, да что, да какая она, Королевская Рука?» Я степенно окинул их, нетерпеливо ждущих, брезгливым взглядом и сказал громко, чтобы все слышали:
– Прочь!
Прочь с дороги. Или вы ослепли и не видите на моих устах печать божественной Руки Королевы?
Я – допущенный!
Комната.
Кровать.
Зеркало.
Этого оказалось достаточно, чтобы ощутить сласть извращений.
1
В комнату они вошли вместе.
Мужчина и женщина.
Поцелуй. Долгий, страстный.
Кровать.
Два часа мало.
Четыре – много.
Три – как раз.
2
Мужчина пришел первым.
Нервничал.
Курил.
Потом пришли две женщины.
Они разделись и легли в кровать.
Ждали его.
Он докурил сигарету, выпил рюмку водки и нырнул к ним.
3
Эти двое вначале долго договаривались: кому какая.
Их подружки кокетливо хихикали и перешептывались друг с другом.
Наконец девушкам надоело шептаться.
Мужчинам – делить.
Комната была одна.
Кровать – одна.
Дели не дели, все будут вместе.
Вперед.
4
Женщина говорила – нет.
Мужчина ее уговаривал.
Перебрались в постель.
Там он ее уговорил.
Позвонил.
Пришел еще один мужчина.
Разделся и залез к ним в постель.
5
Одна – светленькая.
Вторая – черненькая.
Они долго играли друг с другом.
Пили шампанское.
Так же играя и хохоча, нырнули в постель.
Им было хорошо вдвоем.
Без мужчин.
6
Он подошел к зеркалу.
Подвел тушью глаза.
Подкрасил губы.
Одел женский пояс. Натянул ажурные черные чулки. И стал ждать.
Когда он позвонил в дверь, он вздрогнул.
Вскочил.
Критически оглядел себя в зеркало.
Открыл дверь.
Помог ему раздеться и сел на край кровати.
Тот присел рядом и стал гладить его по ажурным чулкам.
7
Женщина была одна.
Она долго лежала обнаженная, не мигая, глядела в потолок. Потом закрыла глаза.
Розовым язычком смочила пересохшие губы.
И тонкими подрагивающими пальчиками стала осторожно исследовать нежные изгибы и мягкие бугорки своего прекрасного тела.
Она не хотела других.
Она любила себя.
Только себя.
8
Только в этой комнате он чувствовал себя спокойно.
Он любил женщин.
Но боялся их.
Мечтал о них.
И презирал себя за несмелость, робость и слабость.
За слабость своего характера.
И, мечтая о женщинах и их любви, ласкал себя сам. Один.
Мечтая о женщинах.
Об их любви.
Комната.
Кровать.
Зеркало.
И страсть.
Или сласть?
Мой кумир – Аркадий Аверченко знал семь способов соблазна женщин.
Двадцатый век, а в особенности двадцать первый, значительно расширил линейку этих способов.
Например: появился такой современный способ соблазна, как жарить страусиные яйца на своей лысой голове под жарким солнцем Монте Карло, как бы убеждая свою даму сердца, что во-первых: семья всегда будет сыта, во-вторых: лысина будет не видна так, как в процессе жарки она будет постоянно занята, а в-третьих: вообще-то это весьма оригинально. А оригинальность во все времена женщинами ценилось превыше всего. В общем успех соблазна здесь абсолютный, нужна только лысая голова, страусы, Монте Карло и дамы. Теперь, кстати, можно и не дамы.
Но можно и не иметь лысую голову.
Можно иметь длинный нос, усы, волосатую грудь, лупоглазые, наглые, как у бандита или как у банкира (что в общем одно и тоже) глаза или гитару с хриплым голосом и золотую монету.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу