Диана Виньковецкая: По ту сторону воспитания

Крайние противоположности связывает что‑то общее.

Издалека кажется красивым: «Мексика», «Акапулько», кактусы, пальмы, агавы. А вблизи, если вы живёте в одной комнате с двумя детьми и с деньгами не такими, как у Говарда Хьюза, поместье которого окружено на сто километров китайскими стенами, всё покажется не в том романтичном свете, как в воображении. Тропическая страна! Тихий океан! Решила посмотреть и показать Илюше и Даничке.

Достали по жуткому сэйлу три билета в Акапулько, в отель на берегу океана. Живописная бухта, окружённая замкнутым кольцом гор, которые разорваны океаном, — эта круглая вулканическая кальдера провала, затопленная водой, родилась совсем недавно, всего навсего миллион лет тому назад, с появлением человека. «Позади тут больше… Из ниш исчезли бюсты, портики пожухли, стена осела дёснами в овраг.»

Заранее я обещала себе быть к услугам своих мальчиков, с терпением и лаской относиться к их причудам и удовольствиям. Но я недооценила их возможностей катаваситься и переоценила свои влиятельные силы. Яша оставался в Хьюстоне, и мне одной нужно было сражаться с союзниками на чужой территории.

Перво–наперво союзники от использования мексиканской воды стали производить неприятные для слуха звуки. Шла борьба за оккупацию туалета. Это непредвиденное обстоятельство на несколько дней привязало нас к отелю и, естественно, не давало возможности развлекаться поездками и прогулками. Дети, однако, выпросились полетать вдоль пляжа на парашюте и полетели. Даничка пролетел над моей головой, дрыгая ногами. Хорошо, что я его уговорила надеть подшортники с дайперсами!

Купаться в океане два дня было невозможно, волны высотой в три метра набегали на берег, и охватывал страх не выкарабкаться из шевелящейся пучины. Илюша настырничал, что это небольшие волны и что таких волн он не боится. И несмотря на мольбы и страхи матери, он пошёл в океан с одним молодым человеком из Канады. А мать осталась бегать по берегу.

Бегаю взад и вперёд по плащу разбивающихся волн в ожидании. Ни читать, ни загорать, ни о чём думать не могу, кроме одного, — когда же Илюша приплывёт из волн? Избегалась и иссмотрелась.

Всплыло в памяти, как отдыхала с шестилетним Илюшей в Пицунде, и он тоже хотел плавать в волнах, и я тоже была с ним не согласна, и мы спорили. Тогда вмешались два близлежащих соседа абхазца или грузина: «Что же это, малчык, ты не слушаешься свою мать!?» Все кругом, как известно, воспитатели, особенно чужих детей. Я им тогда ответила: «А что же это за мужчина, который слушается свою мать?!» Они удивились моему способу «воспитания», но одобрительно улыбнулись, и один из них даже сказал, что «и русский жэнщина бывает умный.»

И вот «умный русский жэнщина» бегает по берегу и следит за головой уплывающего Илюши. Что хотела, то и получила!?

От слежки за головой Илюши меня всё время отвлекают идущие вдоль пляжа толпы продавцов. Чего только не предлагают! И тут какой‑то мексиканец, заметив мой интерес к природе волнения, стал трясти около меня что‑то и приговаривать: «Синьора, синьора, волна в бутылке!» Слово «волна» оторвало меня от слежки.

Что волна? Какая волна? И я взглянула на поразительную бутылку, которую продавец держал в руках и показывал. В прозрачной бутылке поднималась, опускалась и перекатывалась между стенками голубая волна.

Неужели какой‑нибудь дурачок покупает волны в бутылках?

— Синьора, дёшево продам! Вы никогда не будете бояться волн! Посмотрите!

Плеск огромной волны отвлёк меня от бутылки. Я отрицательно покачала головой, что, мол, мне не нужно этой декоративной волны. Мексиканец, однако, всё стоял около меня и тряс бутылку… Вдруг прохладная вода плеснулась у моих босых ног, докатилась до щиколоток, приласкалась и будто сказала мне что‑то. Я неожиданно для себя купила бутылку с загнанной и кружащейся в ней волной. И русский жэнщина бывает дурачок.

Из волн Илюша вылез весёлый и довольный.

А бледно–фиолетовая мать полчаса отлёживалась на шезлонге, спрятав под юбку волну в бутылке, закрывшись мексиканской шляпой и разводя руками по песку.

Пошли обедать в прилегающий к отелю Макдональдс. Только вышли из отеля, как на нас налетела толпа детей выпрашивать деньги. Я раздала всю мелочь. А дети всё бегут за нами и всё клянчат и клянчат. Илюша прочёл мне нотацию, что я делаю неправильно, что я способствую их попрошайническим инстинктам.

В Макдональдсе, как только сели за столик и приступили к еде, так из‑за ограды перевесились две детские головки и стали просить дать им тоже поесть. Тут сам Илюша не выдержал натиска голодных детей и отдал им свой хамбургер. Я почувствовала, что мой хамбургер застрял у меня в горле. Мы пересели подальше от ограды, купили другую еду и тихо дообедали. Во все дальнейшие дни мы питались или в отеле, или в ресторане на втором этаже.